Дуглас Кеннеди - Карьера

— Рад слышать.

— Итак, Эдвард, я прошу вас — время идет. Выбирайте…

Глубоко вздыхаю:

— Ну…

И тут, слава Богу, звонит мобильник. Креплин и обе женщины ошеломлены. Старательно скрываю облегчение.

— Да? — спрашиваю я, нажимая на «ответ».

Электронный голос произносит: «Это запрограммированный вами на час двадцать одну минуту звонок-будильник. Это запрограммированный вами на час двадцать одну минуту звонок-будильник…» Прижимаю трубку к уху, чтобы слова мог слышать только я.

— Ах, Лиззи… — говорю я в аппарат, прикрываю трубку и беззвучно, одними губами, обращаюсь к Креплину: «Жена».

Немец закатывает глаза. Продолжаю беседу с телефонным роботом:

— Да-да… В номере Клауса Креплина, в «Волдорфе»… Что?! О, господи, не может быть… когда?.. Серьезно, как думаешь?.. Хорошо-хорошо… Уже бегу. Реанимация в больнице Рузвельта? Буду через десять минут.

Отключаю телефон и тотчас же хватаюсь за пальто.

— В чем дело? — интересуется Креплин.

— Звонила жена, Лиззи. У нас ненадолго остановился тесть, сейчас у старика сильные боли в груди. Срочно отправили в клинику Рузвельта.

Я уже одет.

— Послушайте, Клаус… очень жаль, но…

Немец пожимает плечами:

— Делайте то, что должны.

— Спасибо за прекрасный вечер, — я трясу руку хозяина, — поговорим завтра. — Наспех машу на прощание рукой проституткам. Те не отвечают.

Открываю дверь, и Креплин произносит источающим сарказм голосом:

— Передайте вашей очаровательной жене мои наилучшие пожелания.

Через полчаса я уже юркнул в постель, рядом с нежно любимой, но находящейся в полнейшей прострации женой. Наклонился, чтобы поцеловать; Лиззи еле слышно застонала и откатилась прочь. Обхватываю подушку, закрываю глаза в тщетной надежде, что меня тотчас же одолеет сон. Вновь открываю глаза. Целый час лежу, замерев от страха: тяжелый случай полуночных кошмаров.

Тед Петерсон, главный козел. Наверняка спокойно храпит дома, в Коннектикуте, и даже не подозревает, что своим легкомысленным решением отменить заказ на какую-то паршивую рекламу поставил чужие карьеры под угрозу. Типичный безнравственный яппи. Изменяет партнерам, изменяет жене. Верен только собственным грошовым амбициям. Снимаю телефонную трубку. Набираю справочную с кодом Оулд-Гринвича, пригородом Коннектикута. Оператор сообщает: в районе зарегистрировано двое Э. Петерсонов.

— Нужен Э. Петерсон, живущий на улице с водяным названием.

— Вы имеете в виду Прибрежную дорогу?

— Именно. Сорок четвертый дом, да?

— Девяносто шестой. Пожалуйста, подождите, пока я не найду телефонный номер…

Обманом выведав домашний адрес Петерсона, включаю компьютер, выхожу в сеть, захожу на поисковик «Яху», запрашиваю карту Оулд-Гринвича, штат Коннектикут.

Через десять секунд на экране появляется окошко с запросом точного адреса в пригороде. Набираю «Прибрежная Дорога, 96», «искать»… и вот уже загружаю полную, в подробностях, карту того района Оулд-Гринвича, где живет Петерсон.

Распечатывая карту, снова тянусь к телефонной трубке, звоню в агентство по прокату машин «Эйвис». Есть ли на Манхэттене круглосуточно работающие филиалы?

Тридцать третий, на углу Второй и Третьей? Отлично. Не найдется ли сейчас машины для ночного проката? «Чиви Катлесс»? Годится.

Смотрю на часы: 3.43. Буду на месте в половине пятого.

Моюсь в душе, бреюсь. Надеваю костюм с галстуком.

Торопливо завариваю растворимый кофе, бросаю в него пять таблеток витаминов «Ро Энерджи», оставляю записку для Лиззи:

Любимая!

Никак не спалось. А утром нужно пораньше съездить в Коннектикут. Позвони, когда проснешься, и я все объясню.

Ты у меня — лучше всех…

Приехал в Оулд-Гринвич без десяти шесть. С легкостью нашел по карте нужную улицу. Еще темно, и приходится медленно колесить по узкой двухполосной трассе, разглядывая сквозь прищур номера домов на почтовых ящиках.

Родовое поместье Петерсонов располагалось в конце длинного шоссе. Наяву дом производил еще более сильное впечатление, чем на показанных Тедом фотографиях: кусок мыса Коддер, перенесенный на четверть акра земли. Петер не врал, говоря, что дом смотрит окнами на побережье: жилище окружала терраса, выходящая на воду и даже оснащенная собственным лодочным причалом. Теперь понятно, откуда взялась цена в 1,4 миллиона долларов.

Выключаю фары, еду по дороге, паркуюсь прямо между «БМВ» Петерсона и «фордом эксплорер», предназначенным для жены и детей. Снаружи холодно, примерно десять градусов по Фаренгейту, если верить установленному в «Чиви» градуснику, а потому не глушу мотор. Горько пожалел, что по пути не прихватил газету и не купил кофе.