Дуглас Кеннеди - Карьера

— Почему же вы от него не ушли?

— Из трусости. По глупости. Из-за низкой самооценки. Классические женские аргументы. Но примерно месяц тому назад сказала, что собираюсь развестись. Некоторые подруги знали, что я сказала ему слово на букву «р», и думали, что муж; бросился под поезд именно поэтому. Знаете, что я ответила? «Тед никогда бы не наложил на себя руки из-за такого пустяка, как утрата семьи».

— Но он, тем не менее, сильно переживал из-за долга, который навис над вами.

— Да, так сильно расстроился, что спутался с совершенно отвратительными типами, вроде вашего Джерри Шуберта.

— Вот что я вам скажу, миссис Петерсон: отчаяние — опасное состояние.

Когда мы подъезжали к Ла-Гуардии, я глянул в зеркало обратного вида и снова увидел серебряный «катлэсс». Но машина тут же пропала.

Мы успели на рейс на Майами к половине второго. Бегом помчались к самолетику, вылетающему в пять вечера на Нассау. Возле банка нас дожидался мистер Макгвайр. Я заметил, как потряс миссис Петерсон непритязательный вид серьезного финансового учреждения, но врожденная деликатность банкира немедленно покорила вдову.

Женщина предъявила требуемые документы. Хозяин банка тщательно изучил каждую бумагу, особенно — заверенное нотариусом завещание. Наконец попросил Мэг предъявить паспорт. После чего вынес вердикт:

— Миссис Петерсон, судя по документам, которые вы мне показали, я имею право подтвердить, что у вашего мужа действительно имелся в нашем банке счет. И хотя совершенно понятно, что вы являетесь законной наследницей данного счета, я не могу допустить вас к средствам до тех пор, пока мы не получим стандартного судебного постановления, позволяющего распоряжаться деньгами.

— Я свяжусь со своим адвокатом завтра же.

— Как только мне дадут зеленый свет, деньги — ваши.

— И о какой сумме может идти речь?

Банкир нажал пару клавиш на клавиатуре настольного компьютера. Затем прищурился, глядя на монитор, и сообщил:

— Один миллион сто двадцать восемь тысяч семьсот пятьдесят долларов.

На мгновение вдова замерла. Справившись с волнением, проговорила:

— Вы шутите?

— Я вполне серьезен.

На губах женщины заиграла полуулыбка:

— Ну что ж, если вы серьезны, то я очень, очень рада. Не могли бы вы вновь озвучить цифру, мистер Макгвайр?

Банкир повторил.

— Спасибо, — поблагодарила Мэг.

— А теперь о депозитной ячейке, — продолжил Макгвайр.

— Не думаю, что требуется разрешение от адвокатов покойного, чтобы допустить Вас к ознакомлению с её содержимым, поскольку оставлены указания, позволяющие наследникам открыть хранилище в случае смерти владельца. Кроме того, незадолго до кончины мистер Петерсон отдал необычное распоряжение: передать ключ от ячейки мне на хранение.

Банкир открыл верхний ящик стола и вытащил оттуда большое кольцо, с которого свисал маленький ключик с брелком, надписанный «Б-21». Выйдя из кабинета Макгвайра, мы дошли по узкому коридору до обшитой сталью двери. В ней имелось пять замков, банкир открывал каждый по очереди. Внутри небольшой темной комнаты стояли стол, пара стульев, а во всю стену протянулись два стеллажа с депозитными ячейками. Макгвайр вставил ключик в крохотную коробочку с надписью «Б-21», затем попросил вдову открыть замок.

Дверца ящика распахнулась. Мистер Макгвайр вытащил длинную стальную коробку и поместил ее на стол.

— Теперь, если вы хотите ознакомиться с содержимым в приватной обстановке… — обратился банкир к женщине.

— Я бы хотела, чтобы вы остались оба, — попросила вдова.

— Вы уверены? — уточнил Макгвайр.

— Чем больше людей, тем безопасней, — пояснила она и открыла крышку. Внутри лежали миниатюрный диктофон, двадцать микрокассет, пачка документов и сложенная записка. Мэг развернула бумагу, прочитала и передала мне.

В записке говорилось:

Если ты это читаешь, значит, со мной расправились.

Вся история — на кассетах. Про записи им было известно.

Не знали только, где я их храню. А поскольку я открывал для них счет в этом банке, они думали, что записи припрятаны в другом месте. Действительно, зачем хранить компромат прямо у них под носом?

Сперва казалось, что речь идет о вполне законном бизнесе.

Но потом, на Каймановых островах, мне рассказали правду, хотя в глубине души я знал с самого начала, как всё обстоит на самом деле.

Мои последние слова: я всегда считал себя последней сволочью… пока не повстречался с Джерри Шубертом.