Леонид Левонович: Ветер с горечью полыни

Большая и такая маленькая планета Земля мчалась в космическом пространстве навстречу новому дню.

Хроника БЕЛТА и ТАСС, август 1991 г.

7 августа. Костюковичи, Могилевская область.Жители города очень удивились, когда однажды утром над райисполкомом вместо красно-зеленого Государственного флага БССР увидели бело-красно-белый флаг. «Другого способа пропагандировать национальное возрождение Беларуси у меня просто не было», — заявил следователю житель города Евген Дрозд.

13 августа. Алма-Ата.Встретиться руководителям 15 республик в Алма-Ате без участия Центра — такую идею высказал Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

20 августа. Москва.Газеты напечатали Указ вице-президента СССР Г. И. Янаева: в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании статьи 127 Конституции СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года.

21 августа. Вашингтон.Ситуация в Советском Союзе находится под контролем. Об этом, по словам Президента США Дж. Буша, ему сообщил в телефонном разговоре Президент СССР М. С. Горбачев.

Весть о создании в Москве ГКЧП очень взбудоражила Георгия Акопяна, взволновала и обнадежила. Может, кончится разгул демократии, митинговой болтовни, и районное начальство, и то, что повыше, вспомнит о почти что уже построенном огромном цементном заводе. Надо привести все в порядок, и к концу года завод даст первый цемент. И Советский Союз будет жить, рассуждал Акопян, потому что эти люди решили отпихнуть Горбачева от руля, взять всю власть в свои руки и навести порядок. Но директора завода насторожило, что никто в мире, даже сосянние страны, не бросается признавать новый государственный орган. Вчера до полуночи он плавал по волнам своего транзисторного «Океана», ловил забугорные голоса, и почти все зарубежные радиостанции поносили «гэкачепистов», которые хотят повернуть советский корабль «вспять».

Эти же радиостанции охотно передавали заявления Ельцина: нужно спасать демократию, костьми ляжем, но демократию отстоим. Насторожило Георгия Акопяна, что тысячи москвичей вышли на защиту Верховного Совета Российской Федерации, где обосновался Ельцин.

«Ну почему не могут справиться с этим горлопаном? — удивлялся Акопян. — В их руках вся сила. Армия, КГБ, милиция. Неужели не могли арестовать его?»

Вчера Акопян смотрел пресс-конференцию ГКЧП, поразили его дрожащие руки вице-президента Янаева. Такая пугливость главного заговорщика не понравилась. А директору завода хотелось, чтобы гэкачеписты взяли власть и начали наводить порядок. Тогда бы и поставки отовсюду шли, как и раньше, и люди работали бы, как и раньше. А то он в последнее время бьется, как рыба об лед, а высшим руководителям как будто все до лампочки: они начали тайком заниматься коммерцией, строить коттеджи — все готовятся к рынку. Будто ему одному нужен новый цементный завод, который будет крупнейшим в Европе — таким его спроектировали ленинградские инженеры.

Георгий Акопян приехал в Лобановку шесть лет тому назад. Можно сказать, вернулся, поскольку здесь в послевоенное время бегал в школу, а его отец Сергей Хачатурович Акопян был первым секретарем райкома партии. Веселый, кучерявый, с горячими кавказскими глазами, он умел к каждому подойти, поговорить, каждому из подчиненных, посетителям говорил «душа любезный». Эти его словечки знал весь район. Сын армянина Хачатура и русской женщины Пелагеи попал служить в Бобруйск, освобождал Западную Беларусь. А как кончился этот поход, вернулся в Бобруйск, приженился, подучился в Могилеве на курсах партийно-советского актива. После освобождения западных районов туда направили много опытных проверенных кадров с востока республики, на вакантные места набирали новых, молодых. Так и попал Сергей Акопян в кресло инструктора райкома партии. Кресло это было не слишком мягкое, не теплое и не уютное. Как белка в колесе, носился Акопян по району, мобилизуя партийцев, а также беспартийные массы на подъем хозяйства, на досрочное выполнение сталинских пятилеток. На этой должности и застала его война. Маленькому Жорику — мать любила его звать Юриком — тогда исполнилось три года. Акопян применил всю прыть молодого партийного функционера, чтобы вместе с семьями других начальников отправить на восток и свою. Но успели они заехать только за Гомель — дальше были немцы. Пришлось жене с Юриком возвращаться к матери, жившей в глухой полесской деревне под Мозырем, где и переждали долгие годы военного лихолетья. Нашел свою семью Акопян после освобождения Гомельщины.