Леонид Левонович - Ветер с горечью полыни

А вскоре Аду удивили дети. Надя и Денис, оказывается, тоже готовились к Новому году. И сказал об этом сын:

— Мама, Иринка Моховикова приглашает нас. Ну, чтобы встретить Новый год вместе.

— Кого это вас?

— Надежду с Игорьком. Ну, и меня с семейкой. Будет их Костя со своим выводком. Отца мы встретим. Вечером побудем у нас. А часов в десять поедем… А назавтра будем дома. У Иринки намечается свадьба. Она будет с кавалером. Хочет познакомить нас.

Ада Брониславовна поняла, что все уже спланировано, обдумано, возражения не принимаются. Да и вообще — взрослыми детьми не покомандуешь, хоть бы и хотел. Мелькнула мысль: Надя побудет в компании, а то все одна да одна дома. Сын будто угадал ее мысли, поскольку многозначительно добавил:

— Будет мой коллега. Хочет познакомиться с Надей. Холостяк. Ему уже за тридцать. Давно хочет жениться, да все что-то не получается.

— А что он за человек? Кем работает?

— Мой коллега. Пока что больше ничего. Пусть это будет сюрприз.

— Любите вы сюрпризы, — незлобиво пробурчала Ада, в душе благодарная сыну, что заботится о судьбе сестры.

Андрей и Ада болезненно переживали внезапный развод Нади с мужем. Разрыв, должно быть, назревал давно. Холодная, подчеркнутая приветливость зятя насторожила Аду Брониславовну. Дочь рассказала, что приходит он домой поздно. Отговорка одна: «Бизнес — дело серьезное. Много забот». Стал очень часто ездить в командировки, больше всего в Москву. Объяснял, что их партнеры торговые все там, в России. Однажды Надя призналась сквозь слезы, что уже два месяца они не живут как муж и жена, что нашел он присуху-партнершу в Москве. А вскоре зять собрал свои чемоданы и тишком, как вор, покинул семью. Даже не попрощался с женой и сыном.

Андрей Сахута счел это изменой не только семье, жене, маленькому сыну, а и ему, тестю, поскольку в свое время через секретаря райкома поспособствовал, чтобы зятя повысили по службе, сделали старшим инженером, приняли в партию. Дружеские отношения со своим зятем очень радовали Сахуту. Но как только перестали существовать райкомы, обкомы, Сахута оказался без работы, первым предал зять. Тогда Андрей все свободное время отдавал внуку. Это была его единственная радость. Игорьку шел пятый годик. Он возвращался из сада и читал деду стишки на белорусском языке.

Обо всем этом вспоминал лесничий Андрей Сахута, поскольку он тоже готовился к Новому году. Снегу было по минимуму, повсюду возможно проехать, поэтому на обшарпанном лесхозовском «газике» Сахута ежедневно колесил по району, знакомился с кадрами лесоводов. Он понимал, что это лучше делать не на многолюдных совещаниях, а на месте, в конкретных обстоятельствах. Поговорить с глазу на глаз, чтобы не думали про него, что он залетная птица на один сезон. Под конец дня частенько ощущал металлический привкус во рту, когда возвращался из лесничеств, расположенных в зоне. Как правило, на прощание его угощали.

Сахута чувствовал себя неловко: отказаться — значит, обидеть подчиненных, а не дай Бог выпить лишнюю рюмку — вслед может полететь донос-анонимка. Поэтому пил он очень осторожно, а вот на закуску налегал смелей, поскольку у самого холостяцкий быт. Разумеется, Полина всегда предлагала поесть, вечером — чай, а под чай и чарку наливала. И все это видела невестка. Неопределенность положения угнетала Андрея, поэтому он с нетерпением ждал своей квартиры, пусть себе небольшой однокомнатной. Но сдача нового дома откладывалась: не хватало денег, строительных материалов. Он рассказал о своих мыслях Полине.

— Надо подыскать другую квартиру. А то начнут нас языками обмывать.

— Есть вариант. На соседней улице живет моя подруга. Она старше меня. Когда-то вместе работали в школе. Ты знаешь ее. Дарья Трофимовна Азарова.

— Конечно, знаю. Причем очень давно. Со школьных лет.

Андрей рассказал, как однажды Азарова выступала в Хатыничском клубе. Его очень впечатлило, что она долго говорила и ни в какие бумажки не заглядывала. А говорила она о международном положении, клеймила американских империалистов.

— Кажется, мы с тобой вспоминали ее грешную любовь. Некогда она была влюблена в вашего хатыничского председателя колхоза Макара Казакевича.

— Да, помню. Когда я работал в комсомоле, мы встречались.

— Так вот, теперь живет Дарья Трофимовна одна. Сын работает на цементном заводе. Имеет свою квартиру. Хозяйка — большая аккуратистка. А цветов у нее море! Ты будешь как в оранжерее. Завтра схожу к ней. Телефон на квартире есть, — Полина понизила голос, хоть в доме не было никого кроме них. — В среду или в какой другой день она будет ездить к внукам. А мы можем увидеться. Какой тебе день лучше? Удобнее.