Джудит Леннокс - Зимний дом

Иногда еженедельного жалованья Робин хватало только до среды, но обычно девушке удавалось растянуть его до конца недели. Отец присылал почтовые переводы, которые она вежливо отправляла обратно, объясняя, что хочет жить своим трудом. Но теплым юбкам и свитерам, которые Дейзи прислала на день рождения, она обрадовалась. Вечерами, когда не было собраний ячейки или добровольных дежурств в больнице, Робин училась печатать на старой пишущей машинке. Гостей у нее почти не было, если не считать нескольких случайных знакомых, и все же Робин была совершенно счастлива. По ночам она лежала в кровати, с закрытыми глазами прислушивалась к звукам города и знала, что правильно поступила, вернувшись в Лондон. Она верила, что вот-вот случится что-то необыкновенное. Казалось, Робин стояла на краю скалы и готовилась нырнуть в бурное житейское море.

Робин пришла на собрание рано и села в первом ряду. Народу в зале было раз-два и обчелся; кто-то ей кивнул. На улице шел дождь; она сбросила мокрый плащ и прислонила зонтик к креслу. Девушка пришла из Свободной клиники для бедных, где бесплатно работала по вечерам приемщицей, регистраторшей, помощницей санитарки и прислугой за все. Наверно, следовало зайти домой и переодеться, мельком подумала Робин: от нее пахло скисшим молоком и немытыми младенцами.

Кто-то сел рядом. Она подозрительно покосилась на соседа. Молодой мужчина. Коротко остриженные волнистые светлые волосы, прямой нос, высокий лоб — в общем, античный профиль. Робин сделала вид, что роется в сумке, и окинула взглядом зал. Тот не наполнился по мановению волшебной палочки; все места, кроме трех, еще пустовали. Она снова посмотрела на соседа.

Молодой человек ответил на ее взгляд, улыбнулся и протянул руку.

— Фрэнсис Гиффорд, — сказал он.

Его улыбка напоминала солнце, пробившееся сквозь тучи. Глаза у него были светло-серые, зрачок окружало более темное кольцо.

Она пожала ему руку.

— Робин Саммерхейс.

— Какое чудесное имя. Такое… Связанное с временами года. Заставляет думать о лугах, цветах, Рождестве и сосульках сразу. [4] Робин — малиновка, символ прихода весны; Саммерхейс — летнее сено (англ.).

Предстояло ежегодное общее собрание. Робин с любопытством спросила:

— Пришли за что-то голосовать… Фрэнсис?

Он покачал головой:

— Подумывал, но понял, что это ограничивает свободу. Партийная линия и тому подобное… Нет, самое интересное в таких собраниях — это дебаты под занавес.

Зал постепенно наполнялся. Фрэнсис положил руку на соседнее кресло.

— Это для Джо, — лаконично сказал он, когда кто-то попытался сесть рядом.

К началу собрания кресло все еще пустовало. В середине вечера, когда у Робин кругом пошла голова от предложений, поправок и протоколов и она попыталась сосредоточиться, открылась задняя дверь; Фрэнсис обернулся, встал и помахал рукой. Кто-то скользнул на соседнее кресло. Шло очередное голосование. Слышались невнятные голоса и шорох бумаги. Фрэнсис пробормотал:

— Робин, это Джо Эллиот.

Джо широко улыбнулся и кивнул Робин. Полная противоположность Фрэнсису, подумала девушка. Худой, смуглый и на вид голодный. Если бы Джо представили Дейзи, она усадила бы его за кухонный стол и накормила до отвала.

Фрэнсис посмотрел на Джо.

— Не обращайте на него внимания. Подружка не оказала ему теплого приема.

— Замолчи, Фрэнсис.

— Ему следовало бы поступать так же, как я: хранить целомудрие.

Джо фыркнул. Робин посмотрела вперед и тщетно попыталась сосредоточиться на выборах пресс-атташе. Когда последняя вакансия оказалась занятой и официальная часть закончилась, она встала, взяла сумку, плащ и зонтик. Как нарочно, шов на дне сумки, который следовало зашить еще несколько недель назад, лопнул и выплюнул на пол ее несъеденный завтрак, кошелек, щетку для волос и носовой платок.

Все дружно полезли под кресла.

— Сандвичи, — сказал Фрэнсис, подняв промасленный сверток. Он принюхался. — Селедочное масло?

По полу покатился апельсин.

— Не успели поесть? — спросил Фрэнсис.

Робин почувствовала, что краснеет.

— Сегодня у меня не было времени… Я пришла после сверхурочной работы…

— Я сделаю вам омлет.

Девушка чуть не сказала: «Мистер Гиффорд, это очень любезно с вашей стороны, но не стоит», однако сумела сдержаться. Она приехала в Лондон, чтобы узнать Жизнь, и сегодня вечером Жизнь предлагала ей себя в подарок.

— Это было бы замечательно.

Они проговорили всю дорогу до квартиры Фрэнсиса. Точнее, говорили Фрэнсис и Робин, а Джо просто молча шел рядом, шаркая ботинками по брусчатке. Дождь все еще шел. Они выбросили остатки завтрака Робин в урну и раскрыли зонтик. Наконец Фрэнсис спустился по ступенькам и вставил ключ в замок.