Джудит Леннокс - Зимний дом

— Одно влияет на другое. Дорогая мадам, а как же война в Европе? Даже Англия не может не обращать на нее внимания, — хохотнул француз, открыл портсигар и протянул его Майе.

— Ах, вы имеете в виду Испанию?

Хью, Дейзи, Ричард и их друзья говорили об Испании с чуждой Майе страстью; во время этих разговоров она скучала и боролась с зевотой.

— Конечно, Испанию, — ответил Леон и поднес зажигалку к ее сигарете.

— Это гражданская война, мой дорогой. Она не имеет к нам никакого отношения.

Француз слегка приподнял брови.

— Испанская война может разбудить страшные силы. Именно этого боятся Великобритания и Франция. И именно поэтому держатся в стороне.

— Леон, вы этого не одобряете?

— Я думаю, что вечно стоять в стороне невозможно. И по мере сил стараюсь защитить себя и свою семью. Я покупаю фирменный магазин в Нью-Йорке.

— На случай, если в Европе начнется война?

Загадочный смешок прозвучал снова.

— Когда в Европе начнется война, мы покинем Францию и уедем в Америку. Я еврей, мадам.

«Ну и что?» — чуть не сорвалось у Майи с языка. Хотя она знала, что антисемитизм существует и в Англии, и на континенте, но редко думала о таких вещах. Религия, внешность и цвет кожи никогда не казались ей важными.

Вскоре после этого она ушла, поцеловав Леона в обе щеки и пообещав поддерживать связь. Майя думала, что Корню ошибается, что он слишком осторожничает, однако эта беседа встревожила ее.

Выйдя из ресторана, Майя тяжело вздохнула и взялась за другое, куда более трудное дело. Она села в такси и сказала водителю:

— На Харли-стрит.

Когда вечером того же дня Майя ехала из Лондона в Торп-Фен, настроение у нее было хуже некуда. Дверь открыла служанка; Элен и ее отец заканчивали ужинать. Фергюсоны всегда ужинали рано: Майя представила себе томатный суп по-виндзорски, плохо прожаренные бараньи котлеты, керосиновые лампы и свечи, зажигающиеся лишь тогда, когда наступает полная темнота. В гостиной было холодно; у Майи мерзли руки.

— Майя?

В дверь заглянула Элен.

— Элен, дорогая!

Майя поднялась со стула и чмокнула подругу в щеку.

— Тут темно. Я схожу за лампой.

Элен вернулась с двумя керосиновыми лампами и зажгла их; на коричневом линолеуме и в темных панелях появились лужицы света. Потом она наклонилась и зажгла огонь в камине. Тяга была плохой, и в комнату повалил дым.

— Выпьешь чаю?

Майя смотрела на Элен и думала, что подруга изменилась. Ее робость и неуверенность в себе исчезли. Если кто-то здесь и не был уверен в себе, то это сама Майя; Майя, не знавшая, что ей выбрать.

Она посмотрела на часы:

— Я опаздываю к Саммерхейсам… Но чаю выпью с удовольствием.

Майю подташнивало от дыма и жаркого, душного запаха керосина. Элен вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с подносом; Майя ждала ее, стиснув руки.

Элен изменилась не только внутренне, но и внешне. Ее лицо осунулось, под глазами появились темные круги; волосы, когда-то тщательно завитые, стали длинными, прямыми, гладкими и падали на плечи. Белые манжеты платья слегка посерели, а на чулке поехала петля.

Элен протянула Майе чашку, а потом сказала:

— Ты не должна выходить замуж за Хью, если не хочешь этого.

Майя чуть не уронила чашку. Когда она поставила ее на стол, немного чая выплеснулось на блюдце.

— С чего ты взяла?

Но это прозвучало неубедительно и она принялась объяснять:

— Если бы я хотела за кого-то выйти замуж, то этим человеком был бы Хью.

— Это не одно и то же, — ответила Элен.

Майя сердито отвернулась.

— Я не говорю, что ты не должна выходить за Хью. Я знаю, что он любит тебя целую вечность. И даже не говорю, что ты должна отвечать ему взаимностью. Но ты не должна выйти за него замуж, а потом жалеть об этом. Лучше порвать с ним сейчас, чем мучиться всю жизнь.

О господи, разве она не пыталась взять назад свое обещание? Уклончивости, намеки, незаконченные фразы («Хью, наверно, нам нужно поговорить… Я должна тебе кое-что сказать…») — все разбивалось о двойные скалы ее вины и его терпеливой преданности. Майя начинала верить, что разрыв помолвки заставит Хью возненавидеть ее. Сделать это у нее не хватало смелости.

— Хочешь поговорить?

Майя, знавшая, что через несколько недель случится катастрофа, резко ответила:

— С тобой? Едва ли.

Но тут же пожалела о своих словах. Элен была ее единственной подругой. Если бы Майя рассказала ей, почему не может выйти за Хью, то лишилась бы и этой дружбы. Элен бы ей не посочувствовала. А потери Элен Майя бы уже не вынесла.