Джудит Леннокс - Зимний дом

Но когда зал почти заполнился, она увидела Вернона. Он был в другой половине и шел между рядами кресел. На нем был вечерний костюм, волосы, как всегда, коротко подстрижены; он обводил глазами публику, разыскивая свою жену. Но тут притушили свет и Майя потеряла его в толпе людей, торопившихся занять свои места. Она искала Вернона взглядом все первое отделение, однако не нашла. В антракте она забрала пальто и уехала. Очутившись дома, Майя вынула из буфета бутылку джина и забралась в постель, положив на колени Тедди. Голос Хью сказал: «Майя, ты знаешь, что Вернон мертв». Конечно, она это знала. Знала лучше, чем кто-либо другой. Следовательно, либо она видела приведение, либо сошла с ума. Рассудочная и циничная Майя в приведения не верила. Она сидела, прижав колени к подбородку, и вспоминала, что слышала, будто в некоторых семьях безумие передается по наследству, как рыжие волосы или более развитая левая рука. В разных поколениях оно может иметь разную форму. Тяга к самоубийствам, галлюцинации, идиотизм… Майя вздрогнула, наполнила стакан и жадно выпила. Когда алкоголь сделал свое дело, она подошла к конторке и написала письмо Хью. Ее почерк был не таким ровным, как обычно, но ничего, сойдет… Потом она накинула на шелковую пижаму пальто и пошла к почтовому ящику. Была полночь; Майя бежала по дорожке, слыша шелест темных кожистых лавровых листьев.

Хью приехал в три часа дня. Они гуляли в саду, смотрели, как Тедди гоняет белок, а потом пили чай в оранжерее. Он уехал около восьми вечера, после чего Майя неделю прожила спокойно. Хью приезжал к ней еще два воскресенья подряд; затем она по традиции уехала за город. А еще через неделю случилось самое страшное.

Когда Майя вернулась домой, ее ожидало одно-единственное письмо. По субботам она часто работала допоздна: всегда требовалось проверить какие-то цифры, просмотреть гроссбухи… Обычно Майя уходила из магазина последней. Когда она поужинала и взяла с подноса письмо, было уже десять часов; в доме не осталось никого, кроме хозяйки.

Майя наполнила стакан и вскрыла конверт из дешевой оберточной бумаги. Тедди прыгал у ее ног, настойчиво требуя внимания. В конверте лежал сложенный листок бумаги. Майя подняла бокал и развернула его.

«СУКА».

Стакан выпал из внезапно онемевших пальцев и разбился. С листа на Майю смотрело одно слово, напечатанное черными заглавными буквами. Она услышала собственный стон.

Впоследствии она не могла вспомнить, сколько времени простояла на месте. Помнила только, что порвала письмо на мелкие клочки, бросила их в камин, а потом побежала в чулан за совком и веником, встала на четвереньки и начала сметать с пола осколки. Затем нашла в коридоре съежившегося от страха Тедди, взяла его с собой в постель и пила джин, пока не рухнула на подушку и не заснула мертвым сном.

Она проснулась в полдень от жуткой головной боли. Горничная принесла ей черный кофе. Когда Майя наконец встала и приняла ванну, в голове у нее стучал паровой молот. Она надела первое, что попалось под руку, — старые брюки и свитер, связанный Элен. Когда раздался звонок в дверь и горничная доложила, что пришел мистер Саммерхейс, Майя почувствовала облегчение и недовольство одновременно. Зеркало, висевшее в гостиной, без слов говорило, что она выглядит ужасно. Времени осталось только на то, чтобы пригладить волосы руками.

— Хью, дорогой! Как я рада тебя видеть!

Она повела себя как прежняя Майя: потащила его наверх, чтобы показать недавно купленную лакированную ширму, повела в сад полюбоваться живой изгородью… Но увидев на его лице недоумение и боль, перестала смеяться и болтать и остановилась рядом с клумбой, на которой росли пунцовые бегонии.

— Майя… — сказал он. — Мне уйти?

Она видела, что Хью говорит серьезно. Если бы он ушел и оставил ее одну, Майя этого не вынесла бы.

— Нет, — прошептала она. — Хью, пожалуйста…

По щеке покатилась слеза, и Майя отвернулась.

— Если не хочешь говорить, что случилось, то зачем написала мне? — спросил он.

Майя ахнула.

— Просто мне было тоскливо одной…

— Тогда тебе следовало написать кому-нибудь из дюжин молодых людей, которые мечтают провести с тобой хотя бы полчаса. — Хью никогда не говорил с ней так резко. — А еще лучше — Элен или Робин.

— Элен бы не поняла, а Робин в последнее время со мной не разговаривает. — Майя дерзко повернулась к нему лицом. — Хью, тебе следовало понять, что Робин не нравится то, как я веду дела. Может быть, ты относишься ко мне так же? Может быть, все благородные социалисты Саммерхейсы не одобряют мои мерзкие капиталистические привычки? — саркастически спросила она.