Джоан Скеррет - Та, которая покупает

— Держишь хороший темп, — неторопливо проходя мимо, заметил он.

Она прокричала в ответ «спасибо» и улыбнулась.

«Может, этот город и не такой уж недружелюбный».

Вернувшись домой, она обнаружила на автоответчике три сообщения: одно от мамы и два от Ланы.

Прослушивая сообщения, Уэсли невольно улыбалась. Мама хотела знать, почему она не звонила домой всю неделю. Лана, совершенно верно предположив, что у Уэсли нет никаких планов на сегодняшний субботний вечер, приглашала ее еще на одну вечеринку.

«Соберется довольно модная публика, так что надень что-нибудь симпатичное», — напутствовала она Уэсли в последнем сообщении.

«Что-нибудь симпатичное», — раздумывала Уэсли. Она взяла с собой два черных платья, набор украшений из жемчуга, приобретенный несколько лет назад для собеседования при устройстве на работу, и пару красивых замшевых туфель от «Стюарта Вейцмана», купив которые она еще несколько недель чувствовала себя виноватой.

«Может быть, мне лучше остаться дома», — раздумывала Уэсли. Ей начинала надоедать роль бедной родственницы при эффектной Лане, куда бы они ни шли: в ресторан, бар или на вечеринку. Не то чтобы Уэсли ревновала — она просто чувствовала себя неловко в центре всеобщего внимания. Сначала ее это забавляло и даже нравилось, но теперь ей все чаще хотелось вернуться на задний план, где она счастливо пребывала всю свою жизнь. В школе она проявила себя способной спортсменкой, но не настолько выдающейся, чтобы завоевать расположение всех сверстников; в старших классах у нее были друзья, но уж точно не из числа крутых школьных заводил; на работе — пара замужних знакомых; она никогда не думала, что у нее есть что-то общее с коллегами, проводящими ночи напролет в клубном угаре. Она считала их несерьезными и ограниченными, полагая, что ее прочные отношения с Майклом давали ей над ними неоспоримое преимущество. Она ощущала свое превосходство по понедельникам, когда они делились друг с другом воспоминаниями о неудавшихся свиданиях. Ее положение намного лучше, думала она тогда. После разрыва с Майклом оставаться в их компании, такой же одинокой, как и все они, стало невыносимо. Она была почти уверена, что они смеются над ней, отпускают язвительные замечания и жалеют. Миз Я-Встречаюсь-с-Врачом-и-Мы-Собираемся-Пожениться теперь стала ничем не лучше их: одинокая женщина, которой скоро стукнет тридцать, без определенных планов на будущее. Теперь преимущество было на их стороне, и она это прекрасно понимала. Они-то знали, как справляться с неудачами в личной жизни.

За последние несколько недель, проведенных с Ланой, для нее открылся совершенно новый мир, частью которого она невольно стала, будучи к этому абсолютно неподготовленной. Уэсли страшно раздражало, что какая-то двадцатисемилетняя девица диктует ей, какую одежду покупать, в какие рестораны ходить («Дорогая, мне плевать, хорошая там кухня или нет, и, коли на то пошло, тебя вообще не должны видеть в „Чизкейке“ или любой другой сетевой забегаловке»), каким должен быть маникюр («Ногти не слишком длинные, мы не в гетто») и прическа («Больше, больше светлых прядей — в тебе должна быть изюминка»). Она неохотно подписала чек на триста долларов в салоне, мысленно проклиная надменных стилистов, которые одаривали ее такими же оценивающими взглядами, как и Лана в первый день их знакомства.

Уэсли прокалывалась на всем. Девушку вполне устраивал ее внешний вид, и у нее не было ни малейшего представления, как заделаться настоящей модницей. Более того, она даже толком и не понимала, что значит быть модной, поскольку единственными журналами, которые она читала, были «Форчун» и «Ньюсуик».

— Ты что, и правда не знаешь, кто такой Роберто Кавалли? — Лана не верила своим ушам. — Будешь ходить в этом ширпотребе из торговых центров, дорогая, можешь вообще забыть о свиданиях.

Это задело Уэсли. Пришлось защищаться.

— Послушай, Лана, с какой стати я должна выкладывать сто долларов за какой-то крошечный топик на бретельках? Это такое расточительство!

Они стояли посреди роскошного универмага «Ниман-Маркус». На Лане были обтягивающие джинсы «Севен», топ на бретельках и всегдашние туфли на шпильках; на Уэсли — юбка цвета хаки от «Банана рипаблик», шлепанцы и розовая футболка от «Энн Тейлор». Они выглядели как девушки с фотографий «до» и «после» — в рубрике по смене имиджа журнала «Гламур».

И хотя Уэсли никогда не назвала бы себя прижимистой, она всегда знала цену деньгам. Именно это качество позволило ей безболезненно уйти с работы и принять решение отдать ближайшие два года бизнес-школе с минимальным ущербом для своих сбережений. Она не смогла бы сделать этого, будь она из тех, кто тратит большую часть годового заработка в восемьдесят семь тысяч на дизайнерские одежду и обувь. Подобные вещи никогда не притягивали ее. Она отправлялась в торговый комплекс в Скоки, пригороде Чикаго, когда ей действительно нужно было что-нибудь из одежды, а такая необходимость возникала нечасто. Потратить двести долларов в «Энн Тейлор» — более глупой траты денег она себе не представляла.