Ребекка Маккаи - Запретное чтение

Лорейн была одета в бледно-золотое платье — она помахала мне бокалом. Рокки я не увидела, но его легко было не заметить в плотной толпе стоящих людей. Дожидаясь у барной стойки джина с тоником, я наблюдала, как профессиональные вымогатели пособий и благотворительных выплат разогреваются первыми глотками вина, а библиотекарши кучками жмутся по углам, и у каждой волосы расчесаны на прямой пробор. Именно такой, по мнению отца, в скором времени предстояло стать и мне. Тут-то я увидела стоящую всего в нескольких футах Джанет Дрейк. Она выглядела очень эффектно в блестящей зеленой шали, накинутой на плечи, которую, правда, слишком уж судорожно прижимала к себе, и на скулах у нее пульсировали желваки, даже когда она всего-навсего слушала нетрезвую беседу окружавших ее людей. Миссис Дрейк что-то сказала и тут же расхохоталась, будто ей было так смешно, что без смеха никак не обойтись — впрочем, вид у нее при этом был совсем невеселый. Я и сама иногда так делала и называла этот нарочитый смех «смехом Дэзи Бьюкенен [33] Дэзи Бьюкенен — персонаж романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби». ». Это был такой легкий, воздушный смешок, который вырывается прямо посреди речи и в случае успеха придает ей живости и остроумия, а в случае неудачи напоминает кашель подавившейся кошки. Я научилась ему у одной маминой подруги, у которой он всегда звучал безупречно и гармонично перекликался со звоном ее серебряных украшений. Наблюдая за Джанет, я вдруг поняла, что прибегаю к помощи такого смеха только в тех случаях, когда чувствую себя ужасно неловко. Я никогда не пользуюсь им сознательно, и он никогда не выходит у меня искренним.

— Похоже, вам сейчас без этого никак, — вдруг произнес кто-то у меня за спиной, и я спохватилась, что так и стою у бара, как заправская пьянчуга, и стакан с джин-тоником у меня в руке уже наполовину пуст.

Мужчина, обратившийся ко мне, оказался жгучим брюнетом: его кудрявые волосы были точь-в-точь того же цвета, что и смокинг, в который он зачем-то вырядился.

— Вы угадали, — сказала я и развела руками.

Он сверкнул крупными зубами и протянул мне руку.

— Меня зовут Гленн, — представился он. — Я онанист.

— Что? — переспросила я, закашлявшись.

— Пианист, — произнес он отчетливее, перекрикивая шум голосов. — Играю здесь сегодня.

И он кивнул в сторону рояля, стоявшего в углу. За клавишами действительно никого не было.

— А! — воскликнула я. Теперь было понятно, почему он в смокинге. — Я Люси.

Он взглянул на мою левую руку — как ему показалось, незаметно для меня.

— Вообще-то в обычное время я работаю ударником в Сент-Луисском симфоническом оркестре. Так сказать, зарываю талант в землю, — рассмеялся он и взял какой-то коричневый напиток со льдом, протянутый ему барменом. — А вы библиотекарь? — спросил он у меня.

— Нас ни с кем не спутаешь!

— Нет, что вы, я совсем не хотел… В смысле, вы выглядите моложе, чем многие здесь.

— Спасибо, — сказала я, и он наконец выдохнул.

Я рассказала Гленну, где работаю и как мало удовольствия доставляют мне подобные мероприятия.

— Когда-то я тоже работал библиотекарем, — вдруг признался он. — В музыкальной библиотеке в Оберлине, подрабатывал, когда учился на последнем курсе. Моя основная работа заключалась в том, чтобы стирать карандашные пометки в оркестровых партитурах, которыми пользовались в прошлом сезоне. Но как только я управлялся со всеми нотами, сезон снова заканчивался, нам возвращали очередные партитуры, и получалось, что работа у меня всегда не сделана.

Я засмеялась:

— А я большую часть рабочего времени стираю в книгах пометки, сделанные цветными мелками.

— Некоторым книгам разноцветные пометки пошли бы только на пользу! — пошутил Гленн не слишком удачно, но я не стала судить его строго, он тоже успел выпить.

— Я люблю разглядывать людей, когда играю, — поделился он. — Но сегодня, я смотрю, они развернули рояль к стене.

Он бросил взгляд на человека в недорогом костюме и фартуке: тот указывал подбородком в сторону фортепиано и стучал пальцем по наручным часам. Гленн поставил бокал и вытер руки салфеткой.

— Вот черт, — выругался он. — Вечно отмораживаю себе пальцы прямо перед тем, как сесть за инструмент.

Он поднес ладони ко рту и подышал на них. Он смотрел мне прямо в глаза, и было очевидно, что он старается очаровать и заворожить, чтобы не дать мне отвести взгляд. Ему это удалось.

— Что для вас сыграть? — спросил он, прежде чем удалиться к роялю.