Наталья Духина - Отпуск на халяву

Решено, еду завтра оформлять документы.

Холодок в груди, какая-то обреченность во взглядах отличают пассажиров самолетов от обычных людей. Все же есть какая-то вероятность, что не приземлимся… Ой, я с ума сошла, что ли, думать об этом? – И силой воли переключаю мысли на другую волну, уютно устраиваясь в кресле самолета.

Бумаги мне оформили быстро – благо, что загранпаспорта всех членов моей семьи я всегда стараюсь держать в рабочем состоянии, каждые пять лет обновляю, ведь родители теперь стали иностранцами, и не дай бог что случится. До сих пор мой паспорт был девственно чистым, я так никуда и не собралась ни разу после распада СССР. Надо же, так бы и просидела на одном месте всю жизнь, если б не обиды… Ладно, всё что ни делается… А есть ли смысл в моих поступках? Я так и не успела подумать хорошенько, как прошли две недели, и вот лечу в какую-то авантюру, нутром чую. Своим домашним сказала, что очень устала физически и морально, что нам надо отдохнуть друг от друга, что еду в наш пансионат на Черном море, примерно на месяц, как получится. Поскольку сейчас не сезон – середина апреля – то мест там полно, только отдыхай. У них и мысли не возникло, что я вру, наоборот, обрадовались, сын так прямо выдал: – Тебе не помешает нервишки подлечить. – Я даже обиделась, насколько им не интересно было, куда я еду.

А на работе взяла отпуск, пришлось поднапрячься и закончить пару задачек, чтоб уйти без долгов. Начальнику так ничего и не сказала, пусть подавятся моими идеями, не хочу дрязг. Все-таки с возрастом становишься терпимее и мудрее, начинаешь понимать, что порой принципиальность и правда не так важны, как мир взаимоотношений. Что бы там ни было, начальник у меня хороший, ни в какое сравнение с предыдущим, отпетым эгоистом. Ведь когда Сан Саныч понял, что я умею думать и решать, то очень быстро повысил в должности до максимального уровня – ведущего инженера, и сделал хороший оклад. А предыдущий начальник так и не узнал, на что я была способна, он просто ни к чему серьезному меня не подпускал, и в принципе не уважал подчиненных, особенно женщин.

Муж такой ласковый в последнее время… Он нутром чувствует, когда я зажимаюсь и обижаюсь, и всегда старается нежностью растопить лед. Обычно получается. Но не теперь. Душа у меня вымерзла от тех открыток. И ведь ни за что не подумаешь, не заподозришь, он ну прямо как любящий муж! Но я то знаю! Он притворяется! Не любил меня никогда! Просто использовал, чтоб самому не свихнуться! Что-то Сашуня почувствовал, но я очень постаралась, чтоб мои чувства до него не дошли, свалила всё на нервы, предупредила, чтобы месяц меня не ждали, как приеду – так и приеду. Отдраила на прощание квартиру, наготовила на неделю, а вот стирать не стала, не хочу спину ломать. Слава Богу, провожать не стали – точнее, у них даже мысли не возникло, чтобы меня хотя б до электрички довести. Ну и не надо, мне же проще, хоть и обидно – все же впервые уезжаю в отпуск одна.

Имею право, наконец, и на свою долю отдыха! До сих пор не было у меня отпуска, посвященного исключительно мне. Всегда только с детьми. Причем без мужа: есть в нем такой вот бзик – не хочет никуда уезжать, и все тут! Поначалу, молоденькая, я расстраивалась и боролась, но быстро поняла, что нельзя ломать человека, а надо жить с тем, что дадено – и не приставала больше к нему, рассчитывала только на себя в этом плане. То к бабушкам детишек возила, маялась там вместе с ними, совсем малыми, от безделья и бессмысленности, да в чужом доме, где дети желанны, а я чужая, как ни крути, и все чужое вокруг. Пару раз одна с ними в возрасте 7 – 10 лет съездили в пансионат от работы на Черное море – и так там устала в нервном плане, что до зимы отходила: детишки лазили по горам, обрывам, ныряли со скал, заплывали в черте какие опасные места – приходилось непрерывно держать их под контролем, стоило расслабиться на минуту – как они исчезали с толпой таких же сорванцов, и я вместо расслабухи получала нервный стресс.

Как-то прибежала ко мне девчушка: – Ваш по карнизу над обрывом идет! – я помчалась и увидела картину: тридцатиметровая отвесная стена, наверху огороженная забором, снизу асфальт, а мальчишки, человека три, шли сверху по той стене над пропастью по ЭТУ сторону: слева от них ограда, справа обрыв. Они цеплялись за хлипкие прутья, прижимаясь к ним, аккуратно переставляли ноги, давая друг другу советы… В середине – мой Леха, семи лет, по краям – пацанчики постарше. У меня ноги отнялись и голос пропал. Стояла и смотрела. Молча. Минут десять, что они перебирались на ту сторону, отняли пять лет жизни. Сердце заболело. Другие мамаши, чьи дети толпились возле лаза на ту тропу, не решаясь ступить, помчались с руганью наверх и отогнали желающих присоединиться к скалолазам, в том числе и мою дочь – просто силой оттащили – так она стремилась к брату. Опоздала чуток, слава Богу, а то ведь непременно полезла бы вслед. И если он был в то время силен и ловок не по годам (занимался спортивной гимнастикой, подтягивался, к примеру, раз сорок запросто) и в принципе мог пройти успешно, то она бы точно сорвалась. А те благополучно завершили путь, получив ореол героев в глазах детей – и исчезли от разгневанных родителей на несколько часов, пока мы не остыли. Мужики потом заделали вход и выход на ту тропу. А у меня в голове прозвенел первый звоночек.