Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

— Давай дальше, Сергей, не грузи.

— Да, и тут я понимаю, что отработал впустую. Такой материал надо срочно перегонять и давать в эфир. А как я его отсюда перегоню в Москву? Нет здесь ни одной нужной мне станции. И до тех пор, пока я отсюда не выберусь, этот материал не попадет в эфир. Ну, а к тому времени, когда я выберусь, он вообще никому не будет нужен. Новости, знаешь, работают по принципу «сегодня на сегодня».

— Так чего же ты сюда приехал?

— Чего приехал? Ну, во-первых, я не знал, что все тут настолько безнадежно. Наших партнеров выгнали отсюда как раз, когда я летел в Монровию. А, во-вторых, я хотел сделать фильм.

— Про кого?

— Про тебя.

— Про меня? — я искренне удивился.

— Ну, а чего же я хочу с тобой интервью записать? Да нет, не волнуйся, не только про тебя, а вообще про тех, кто продает оружие. И про тех, кто его покупает.

Странный он парень. Дурак, что ли? Да вроде не похож. Может, пьяный? Так рано ему, после полстакана виски.

— Слушай, ты глупости говоришь. Официально я обычный мирный бизнесмен. И ничего другого я бы тебе в интервью не сказал. Где твоя камера? Давай ее сюда!

— Да ты что? — Сергей испугался.

— Давай, давай. Вот сюда положи, на стол. Чтобы я ее видел.

Сергей достал из внутреннего кармана камеру. Действительно, маленькая, даже какая-то несолидная.

— Да не снимаю я.

— Без разговоров на стол ее! А то получишь по морде, как на дороге.

Сергей поставил камеру. «На!» — открыл он крышку и достал из нее кассету. — «Теперь веришь?»

— Теперь верю, — отвечаю. — но не до конца. Про фильм потом поговорим, а теперь давай про другое кино.

— В общем, еду я по трассе, — продолжает Журавлев. — Но что-то не дает мне покоя. И тут, когда я понимаю, что не смогу отправить материал, я прозрел. Никуда мне спешить не надо. Могу снимать, не торопясь, все равно материал от меня не уйдет. Нажимаю на педаль, торможу, разворачиваюсь и снова еду к самолету.

— Почему к самолету? Там же коммандос, во второй раз они бы тебя точно пристрелили.

— Правильно, Иваныч. Поэтому решил я поехать ко второй половине этого самолета. Я же тебе говорил, что сразу приметил — хвост есть, а носа нет. Проехал я поворот на грунтовку, а сам вспоминаю, через какие деревни к самолету можно подъехать с другой стороны. Ага, думаю, есть тут один поселочек, километра полтора до него осталось. Приезжаю и вижу картину — поселок стоит пустой. Ну, никого в округе. Только слышно, как собаки лают, да из какого-то дома детский плача доносится. Я туда. Бросил «бэху» возле входа. Забегаю в дом. А там женщина неопределенного возраста одной рукой качает малыша и помешивает суп другой. Дым валит во все стороны, разъедает глаза. Ребенок плачет из-за этого, а мамаша даже не щурится. Где, говорю, люди ваши, где все мужики. На мою удачу, она по-английски сносно говорила. Я так понял, что они пошли железо разбирать. Какое железо, я ей говорю, тут самолет упал! Вот-вот, она мне, с неба железо упало, а мужики пошли его разбирать. Вот это да! Где, говорю, они его разбирают? Да там, говорит. Вышла из дома и машет рукой в сторону леса. Там тропинка есть. А далеко отсюда, спрашиваю? Нет, недалеко, но так сразу не дойдешь, туманно объясняет эта женщина. Что значит «сразу не дойдешь», переспрашиваю, а она вместо ответа какое-то волнистое движение руками показывает. Я тоже махнул на нее рукой и вышел на свежий воздух. Поглядел вокруг, понял, что не проеду, и пошел пешком. Закрыл только машину, поднял верх и поставил на сигнализацию. Думаю, чем дольше я буду бродить по лесу, тем меньше от этой машины останется. Потом остановился, повернулся. Хотел сказать «Присмотри», а вместо этого произношу: «Самолет?» И хлопаю воображаемыми крыльями на манер индюка. «Самолет, самолет,» — кивает мне она. Я двинулся по дорожке. Быстро миновал деревню. Сразу за ней начинается роща из каких-то незнакомых мне деревьев. Стволы кривые, растут густо. Да еще корни у них узловатые, я когда бежал, постоянно о них спотыкался. Тут дорожка начала петлять между этими диковинными растениями, раздваиваться, и каждый новый рукав тоже разделялся. Ну, куда идти? Я и решил, что наверняка все они ведут к одной и той же цели. Пошел прямо. Через пять минут моего путешествия я увидел, что тропинка, по которой я пошел после очередной развилки, берет резко вниз. Делать нечего, отступать мне не хотелось, и я ступил на неровную поверхность. А она, к тому же, оказалась скользкой. Я не удержался на ногах и покатился кубарем туда, куда меня увлекал закон всемирного тяготения. Через секунд десять я ударился о ствол и поэтому остановился. Был грязен, как угольщик, и зол, как собака. Первая мысль была понятно какая: «И чего меня сюда понесло». А вторую мысль я даже не успел додумать, потому что ее перебила третья, «Ура», я увидел обрывки алюминиевого листа. Они, правда, не лежали на земле, как я рассчитывал увидеть, а двигались прямо на меня. Их несли крепкие чернокожие мужики. Давай еще раз по глоточку?