Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Я увидел, как Маргарет подошла к американцу в форме. Тот сначала остановил ее, но Мики достала из сумочки какой-то документ. Издалека мне было не рассмотреть, что это. Паспорт, разрешение, письмо? Посмотрев на него, солдат опустил руку и уважительно так отошел в сторону, одновременно пропуская Маргарет и загораживая проход для остальных желающих. Его пятнистая каска качнулась, словно в поклоне. Он вернул ей документ, и Мики уверенно зашагала к в вертолету. Я загадал про себя: «Если она обернется, то все будет в порядке.» Расстояние между ней и разноцветным вертолетом становилось с каждым шагом меньше и меньше, а она все не оборачивалась. И тут один из солдат в первом оцеплении указал на мой «пикап» другому. Тот включил рацию, висевшую у него на груди, и что-то отрывисто доложил незримому начальству. А потом двинулся через толпу в моем направлении. «Ну, обернись же обернись, прошу тебя!» — мысленно твердил я Мики. Безуспешно. Она удалялась от меня, а в противоположном направлении двигался вооруженный американец в камуфляже. Маргарет уже подходила ко второму кордону солдат, когда я понял, что нужно уезжать отсюда поскорее. Я неторопливо, чтобы не вызывать подозрение суетой, тронулся с места, развернулся и поехал прочь о Сприггса. Машина подскакивала на ухабах. В зеркале заднего вида дрожал ускоривший было шаг американец. Одной рукой он снова схватился за рацию, другой взял поудобнее автоматическую винтовку. Но потом, прислушавшись к голосу в динамике рации, остановился и развернулся в сторону ворот. А Мики уже была неразличима среди людей возле вертолета. Зеркало слишком сильно дрожало. Обернулась она или нет, теперь было не разобрать.

Не отрываясь от дороги, я взглянул на вторую бумажку, которую мне оставила Мики. Адрес на Броуд-стрит. Недалеко от порта. На улицах было пустынно. Кроме солдат, никто не рисковал разъезжать по Монровии. Я рассчитывал добраться туда минут за пятнадцать.

Броуд-стрит это самая широкая и длинная улица Монровии. Мало того, она еще и самая старая, основанная американскими колонистами в середине девятнадцатого века. Аналогия с нью-йоркским Бродвеем налицо. Но только в названии. В отличие от небоскребов Бродвея, слева и справа от проезжей части центральной улицы Монровии неровной шеренгой стояли невысокие, в три-четыре этажа, здания с потертыми фасадами. Две асфальтовые полосы разделял бульвар с редкой растительностью и фонарными столбами. Броуд-стрит спускалась вниз и хорошо просматривалась. Сверху здания казались больше и внушительнее. Но не на парадоксы ландшафтного проектирования я обратил внимание. Еще вчера на каждом перекрестке стояли солдаты Тайлера. Теперь, насколько мог видеть мой взгляд, не было ни одного. Блок-посты, вроде бы, остались. Колючая проволока. Неказистые будки с деревянными крышами на подпорках. Круглые знаки «Стоп». Все это находилось на прежних местах. Не было вооруженных людей. Широкая улица опустела, абсолютно опустела. И мой «пикап» здесь был заметен так же хорошо, как вошь на бритой голове солдата. Если где-то прячется снайпер, то ему ничего не стоит расстрелять мою машину, просто из любви к своему жестокому искусству. Я растерялся. Не знал, стоит мне по этой причине прибавить скорость или сбросить газ. Но, пока я раздумывал, машина докатилась до нужного мне адреса.

Я остановился и вышел из «пикапа». Машину решил не глушить. Передо мной был фасад трехэтажного здания с деревянной дверью. Я дернул за ручку, она провернулась на пол-оборота. Дверь была закрыта изнутри. Я негромко постучал. За дверью послышалась сдержанная возня, но никто ее мне не открыл. Я постучал сильнее и настойчивее. Из-за двери донеслось шарканье шагов и негромкое ворчание. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. На пороге стояла толстая пожилая негритянка в черном деловом костюме и белой блузке, вздувшейся кружевами на мощной груди. На ее атлетических ногах были надеты потертые домашние тапки. Над этим странным сочетанием одежды высилось широкое неприятное лицо и башнеподобная прическа.

Негритянка внимательно осмотрела меня с головы до ног и, развернувшись было ко мне внушительных размеров кормой, сказала одно слово: «Идем.»

— Погодите, — остановил ее я, — давайте разберемся здесь. Машину я не могу оставить.

— Хорошо, тогда жди, — кивнула мне женщина. Она зашаркала прочь от меня, и вскоре ее шаги затихли в полутемном коридоре.

Ждал я недолго. Хотя на пустой улице каждая секунда тянулась бесконечно долго. Я вслушивался в шум выстрелов. Мне показалось, что в какой-то момент он стих, и это тоже выглядело странно. Не менее странно, чем Брод-стрит без солдат.