Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Арам и его двое людей, конечно, были подонками, и по образу мысли, и по образу жизни. Но это еще не повод для того, чтобы забирать эту жизнь. Их ждали дома люди, которые любили их, ни за что, а просто так, потому что они были родными и желанными. От их добычи, вырванной из горла конкурентов, заказчиков и работодателей, кормились десятки людей в Крыму или где-нибудь еще. И теперь волей этого черного отморозка у них не будет хлеба. А там, на Родине, скажут по телевидению, что в Африке исчез экипаж очередного русского «ана». Произойдет это через несколько дней, в лучшем случае. Расследования никто проводить не будет, кроме формального, которое будет закончено усилиями местных чиновников. Вывод будет однозначным — человеческий фактор. На самом деле, «человеческий фактор» стоял рядом со мной и даже и не морщился, глядя на дым над местом падения самолета. Он будет продолжать вкусно есть, сладко пить, долго любить и зверски убивать. В общем, жить. В отличие от Арама и его людей.

А Сергей в этот момент уже выезжал из аэродрома на машине Маргарет. Он запрыгнул на водительское сидение и рванул с места так, что ему позавидовал бы и Шумахер. Он, видимо, знал то место, куда должен был упасть самолет Левочкина. Маргарет даже и не повернула голову вслед уезжающей машине. Ее полуоткрытые губы словно остановились, так и не позволив сорваться с них очередному ругательству в адрес земляка, но она вдруг замерла, глядя в сторону упавшего. Тут из диспетчерской выбежали люди и стали спрашивать, что случилось над Сприггсом. Девушка, не отвечая на их вопросы, повернулась ко мне и сказала:

— В этом Вы виноваты.

У меня не хватало сил и слов на возражения. Я хотел побыстрее уехать отсюда, мысли в моей голове крутились так же хаотично, как в синем небе сбитый только что «ан».

Так вот, Сергей прыгнул в кабриолет Маргарет и умчался в неизвестном направлении. Девушка оставила ключи в замке зажигания. Она была уверена, что на аэродроме с ее машиной ничего не случится. Глупая уверенность, однако, и это стало еще одним подтверждением того, что в Монровии надо постоянно ждать каких-нибудь неприятностей. Но Маргарет даже не обернулась в сторону своей уезжающей машины. Она стояла, глядя в ту сторону, откуда поднимался черный дым. Черный, маслянистый, неторопливый, с тяжелыми клубами. «Ан» был пустой. Когда горят боеприпасы или взрывчатка, самолет взрывается как-то весело, с осколками, летящими во все стороны, а дым над местом падения вырастает грибом особенно быстро, причем, он, скорее серый и прозрачный. И какой-то суетливый, если можно так сказать, словно торопится без остатка спалить поверженное творение гения авиаконструирования. Чаще всего бывает так, что фамилия этого гения Антонов.

Маргарет явно была в шоке. Я подошел и обнял ее за плечи, а она выскользнула и тихо опустилась на корточки. Так она просидела несколько секунд молча, а потом тихо завыла, совсем, как бездомная собака. Она подняла на меня свои влажные черные глаза, не переставая выть, и от этого сходство с собакой еще больше усилилось. Большая побитая бездомная африканская собака. Такую животинку лечить надо домашним теплом. Надо отвести ее домой, вот что решил я, и она перестанет скулить.

— Отвезешь? — спросил я у охранника-убийцы как можно спокойнее.

Но тот уже сидел вместе с остальными в своей машине. Он захлопнул дверцу «дефендера».

— Извините, сэр, у нас появилось срочное дело.

Джип резко газонул, и машина помчалась в сторону ворот, туда, куда только что уехал белый кабриолет. Я вдруг заметил, что возле моих ящиков уже суетятся люди в грязном камуфляже, человек двенадцать. Они резво уносили контейнеры, один за другим, в сторону пакгауза. Мой груз. Разве он мой? Он давно уже превратился в деньги, которые — вот уж действительно! — я с удовольствием положу себе в карман. В виде кредитной карточки. А, может быть, упакованный аккуратными зелеными брусочками в портфель или спортивную сумку, денежный эквивалент моего груза уже ждет меня в аэропорту чудесного города Дубай. В прекрасном аэропорту, так не похожем на либерийскую клоаку. С золотыми пальмами посреди огромного прохладного белого зала, а не с этими чахлыми вениками возле пакгауза, из-под которых к тому же всегда несет мочой.

Я поднял Маргарет и, продолжая поддерживать, повел ее в сторону ворот аэродрома. Она ступала так медленно, словно шла по тонкому льду и боялась поскользнуться. А видела ли она когда-нибудь лед? У нее были красивые ступни с высоким подъемом, который подчеркивали очень сексуальные красные босоножки на невысоком каблучке. Я, глядя на ее ноги, обратил внимание, что у черных женщин кожа становится желтой там, где начинается подошва и пятки. У черных мужчин, наверное, точно так, но мужчины меня всегда интересовали как деловые, а не сексуальные, партнеры, поэтому на их ноги я не глядел.