Эд Фалько - Семья Корлеоне

Фиренца отступил на шаг назад, и Бокателли распахнул перед ним дверь.

Клеменца сразу же узнал Фиренцу, а тот притворился, будто удивлен встрече с ним.

— Привет, Пит, — сказал он.

Они направились к столику, за которым сидели Клеменца и Дженко. Фиренца начал раскрывать полы пальто, Бокателли не отставал от него. Дженко развернулся на стуле в тот самый момент, когда Бокателли сунул руку в карман, — и тут двери кухни распахнулись, и появилось чудовище в человеческом обличье, с неестественно искаженным лицом и болтающимися руками. Этот великан был такого огромного роста, что ему пришлось пригнуться, проходя в дверь. Сделав не спеша несколько шагов, он с равнодушным видом остановился позади Клеменцы. Фиренца уже сунул руку за пазуху пальто, готовый вытащить обрез из кобуры, а стоящий рядом с ним Бокателли опустил руку в карман, — но оба они застыли при виде этого bestia, вышедшего из кухни. Лука и двое Энтони молча таращились друг на друга поверх голов Пита и Дженко, затем всеобщее оцепенение наконец было разбито звуком двух выстрелов, донесшимся с улицы. Бокателли чуть повернул голову, словно собираясь оглянуться на выстрелы, затем отпрыгнул в сторону, повторяя движение стоявшего рядом Фиренцы. Бокателли выхватил из кармана «кольт», Фиренца достал обрез. Похоже, их смутил безоружный верзила за спиной у Клеменцы, а когда они опомнились и потянулись за оружием, было уже слишком поздно. Четверо мужчин, сидевших перед ними за столиками у стены, уже держали в руках револьверы, которые они достали из-под красных салфеток. Прогремели частые выстрелы, слившиеся воедино.

Клеменца поднес к губам бокал вина. Как только стрельба закончилась, из кухни появились двое его людей, один с пластиковыми мешками, другой с ведром и половой тряпкой, и через минуту двоих Энтони уже вытащили из зала на кухню. Остались только скользкие влажные пятна в тех местах, где была отмыта кровь. Ричи Гатто и Эдди Велтри, двое из стрелявших, подошли к Клеменце, а Лука Брази и остальные, не сказав ни слова, скрылись на кухне.

— Положите тела в машину вместе с водителем и сбросьте в реку, — распорядился Клеменца.

Ричи оглянулся на окошки в дверях на кухню, словно убеждаясь в том, что никто его не услышит.

— А у этого Брази железная выдержка, — одобрительно промолвил он. — Без оружия, просто так… Он просто встал здесь.

— Ты видел, как оба Энтони застыли как вкопанные, когда Лука появился в зале? — спросил Дженко, обращаясь к Клеменце.

Тот не выразил ни тени удивления. Он повернулся к Ричи и Эдди.

— Andate! — распорядился Клеменца, и когда они уже направились к выходу, он развернулся к кухне и окликнул: — Фрэнки! А ты что там делаешь?

Не успели двери закрыться за Ричи и Эдди, как из кухни появился Фрэнки Пентанджели.

— Иди сюда! — продолжал Клеменца, внезапно развеселившись. — Садись! — Он отодвинул от столика стул. — Взгляни вот на это! — Сняв крышку с серебряного подноса, стоящего посреди столика, он показал зажаренную голову ягненка, рассеченную надвое, с раскрытыми молочно-белыми глазами.

— Capozell’, — сказал Дженко. — Анджело готовит лучшие в городе.

— Capozell’ d’angell’, — мрачным тоном произнес Фрэнки, словно разговаривая сам с собой. — Мой брат в Катании, он готовит это, — слегка улыбнулся он. — Он любит мозги.

— О! Я тоже это люблю, мозги! — рассмеялся Клеменца. — Садись! — Он хлопнул по стулу. — Mangia!

— Естественно, — ответил Фрэнки. Приветственно похлопав Клеменцу по плечу, он сел за столик.

— Анджело! — обернувшись к кухне, окликнул Клеменца. — Принеси еще одну тарелку! Mangia! — повторил он, обращаясь к Фрэнки.

Взяв с соседнего столика бокал, Дженко налил в него кьянти.

— Нам нужно поговорить о деле, — сказал Фрэнки.

— Не сейчас, — остановил его Клеменца. — Ты сработал отлично. Мы поговорим о деле, но потом, вместе с Вито, — добавил он, стиснув Фрэнки запястье. — А сейчас мы будем ужинать.

— Если прищуриться, — сказала Сандра, — возникает такое ощущение, будто мы летим.

Прислонившись к двери машины, она смотрела на проносящиеся за окном верхние этажи жилых зданий. Большинство окон были ярко освещены, иногда в них мелькали люди в своих повседневных заботах, не обращающие внимания на протекающий мимо них поток машин.

Сонни ехал из города по Вест-Сайдскому шоссе и собирался свернуть в Бронкс, на Артур-авеню.

— Раньше Артур-авеню называли «авеню смерти», — объяснил он, — прежде чем ее подняли на эстакаду. Пока машины ездили внизу, вместе с поездами, они постоянно сталкивались, поезда и машины.