Борис Иванов - Сборник

Мастер меланхолично очередной раз выслушал новость о том, что причальный маневр возобновлен, и снова отвернулся к иллюминатору. Огромные, древние, наверное, древнее Вселенной, хребты надвигались оттуда, с того направления, которое он решил считать «верхом». Тьма – черная, как гнилая вода Мертвых Болот, была разлита в долинах, над которыми, посверкивая в упершемся в нее откуда-то издалека лазерном луче наведения, пролетала капсула-вагон. Потом верх и низ поменялись местами. Привычная сила тяжести налила тела беглецов. Корпус «вагона» завибрировал – пошли в дело двигатели коррекции.

Любопытный Злюка, посчитав, что основной ужас уже закончился, покинул свое убежище.

И тут же поплатился за это.

«Вагон» дико тряхнуло. Лики, несмотря на все ремни и постромки, удерживавшие его в кресле, чуть не вылетел в потолок макушкой, а затем оказался вбит в кресло вторым, столь же могучим, но противоположно направленным ударом ускорения. Потом мир перевернулся вокруг него. Еще и еще раз. И наступила тишина.

Руждан сообщил куда-то в пространство перед собой, что у него, кажется, осколок вышел из того места, куда он ранее вошел, но ни у кого не было сил поздравить его с этим.

Только сдержанно стонал травмированный грохнувшимся на него Злюкой Высокородный. Злюка понимающе и сочувственно подвывал ему из своего прежнего убежища.

Тьма смотрела на них через иллюминаторы.

Сначала Мастеру показалось, что тяжесть снова исчезла. Но потом он понял, что она – здесь, только ослабленная и… и какая-то «не такая». Беглецам потом долго приходилось привыкать к этому, «не такому» тяготению Рая.

Никто из них не успел сказать – да и подумать – чего-либо путного, когда тишина оборвалась. На беглецов обрушился грохочущий лязг, капсула зашаталась, плавно мотнулась из стороны в сторону, на мгновение-другое слепящий свет хлынул в иллюминаторы и тут же погас – Лики так и не понял, что он успел увидеть ТАМ, за стеклом. А потом, когда это видение снова и снова возвращалось к нему во сне, долго не хотел ему верить. И снова наступила тьма. Надолго – Лики подумал сперва, что теперь уж – навсегда…

Толчки и качка, однако, продолжались. Правда, были они теперь не столь жесткими. Бережными даже какими-то были они… Потом снова лязг и грохот, но уже приглушенный, донесся до них через стенки капсулы. Теперь тьма и тишина наконец объединились в единое нечто, и это нечто – без границ, без формы и очертаний – поглотило все вокруг.

Нервно посматривая на часы, Моррис еще раз постучал кончиками пальцев по клавишам выносного пульта.

– Дьявольщина! По всем каналам – одно и то же! Словно вернулись последние дни Империи…

– Должно быть, не только Леди Эльсбет придает большое значение сегодняшним парламентским слушаниям… – неопределенно заметил Кай и потер тыльной стороной ладони кончик носа – тот чесался всегда к неожиданным неприятностям.

Будь у господ инспекторов возможность заглянуть в кабину операторов Ти-Ви, они сподобились бы лицезреть сцену более занимательную, чем шествие по залу парламента неторопливо рассаживающихся по своим местам Дам-Законодательниц.

– Святая Фатима! – Режиссер телевизионной программы «Хроники Материального Совета» Далила Мейн уже второй раз за сегодняшнее утро споткнулась о сетевой кабель. – Я же просила проложить провода в-д-о-л-ь стены, а не бросать их где попало! Чем ты занимаешься, Хельга?

Исполняющая обязанности ответственного редактора была сверх обычного озабочена и явно скрывала какое-то – немало досаждавшее ей – внутреннее напряжение.

– Борюсь как могу с этим барахлом! – Атлетически сложенная блондинка легким движением руки отодвинула мощную стационарную телекамеру и отпихнула ногой к стене жгут переплетенных проводов, опутавших комнату. – Ты лучше скажи, как пойдет передача, в записи или в живую? Антенну будем подключать? Или о нас просто позабыли?

Далила возмущенно встряхнула плечами:

– Если бы я знала точно! Через десять минут начало заседания, а они, – она ткнула пальцем куда-то в потолок, – еще не удосужились решить.

– Значит, в записи. – Хельга равнодушно и чуть огорченно переключила тумблер коммутатора в верхнее положение. – А что говорит Марджана? Когда не надо – спасенья от нее нет, а сейчас вот, как назло, неизвестно где черти носят нашу цензоршу…