Владимир Михайлов - Сборник Посольский десант

И он ушел, затворил за собой дверь, но запирать и вправду не стал.

— Значит, придется засыпать на голодный желудок, — проговорил Федоров недовольно. — Я считаю это нарушением прав человека: раз предоставляют казенную квартиру, то должны и кормить.

— Гм… — произнес Изнов, поднял и опустил брови. — Воистину, век живи — век учись. Ладно, давайте укладываться, раз уж тут такой протокол. Белье хоть чистое?

— По-моему, здесь его никогда и не было, — ответил Федоров. Он первым улегся, не раздеваясь, на топчан, закутался в грубое одеяло. Изнов и Меркурий последовали его примеру.

— Интересно, — сказал Федоров из-под одеяла. — Мне пришло в голову: если мы усвоили здешний язык через желудок, то почему разговариваем ртом, а не чем-нибудь другим?

— А вы уверены, что это пришло вам именно в голову? — сердито откликнулся Изнов. Он укрылся с головой, и голос его прозвучал глухо.

— Господа, ведите себя прилично, — посоветовал Меркурий негромко. — И вообще, будьте крайне осмотрительны во всем. Боюсь, что…

Он не закончил; видимо, синерианин знал больше, чем его спутники — или о большем догадывался, однако предпочел держать свои умозаключения при себе.

— Меркурий, может быть, выскажетесь членораздельнее? Кстати — что вы думаете об этом Госте, нашем тюремщике? Вам не кажется, Ваше приятное свечение… Меркурий!

Дворянин не ответил — уснул, или, скорее, сделал вид, что засыпает.

— Не знаю, насколько это осмотрительно, — пробормотал Федоров, поеживаясь, — но не помешало бы выпить. Хотя бы для сугрева.

— Лучше не надо, — откликнулся Изнов. — Имеем печальный опыт.

— Проблема чисто теоретическая. Поскольку все равно нечего.

— Это меня успокаивает.

— Ничего. Завтра попадем на корабль — прихватим.

— Си, — сказал Изнов.

— Что это вы, посол, вдруг перешли на испанский?

— Нет, это латынь, друг мой.

— Какая разница?

— В данном случае огромная. По-испански это означало бы «да», но по-латыни «си» значит — «если».

— Если — что?

— Если попадем на корабль. «Если» — великое слово. Пусть в нем заключена и не вся мудрость жизни, но уж половина — во всяком случае. Ладно, советник. Попробуем и в самом деле уснуть.

— Если, — ответил Федоров невесело. — Если усну. Тут возникли некоторые поводы для размышлений…

— О чем, если не секрет?

— Я все думаю: должны же были где-то принять мой сигнал!

— Где именно?

— Если бы я знал! Мне известно только, что такое место существует, и есть реальный человек, который может — и обязан — помочь.

— Ладно. Спите.

Все-таки он уснул, и ему стала сниться всякая чепуха, черт знает что: драки, перестрелки, побеги, погони — все какой-то недипломатический репертуар. Сны донимали, как изголодавшиеся комары. А напоследок привиделся даже разговор — в котором сам он, впрочем, не участвовал.

— Да что же их поднимать в такую рань, — говорил один собеседник, чей голос во сне казался вроде бы знакомым, хотя облик никого в частности не напоминал.

— Нужно же все оговорить! А времени мало: боюсь, надежники уже в курсе, и если они их заграбастают…

— Нам их не удержать. Единственный выход — все-таки сдать их Сброду, там начнется обычная тягомотина, а мы тем временем…

— Да погоди ты… Корабль надо ведь хотя бы выключить из игры. Я попробую все-таки сыграть спектакль…

Тут Федорову наконец подумалось, что это и не сон вовсе.

Он осторожно приоткрыл один глаз.

Комната была той самой, где он засыпал. Сотоварищи Федорова по-прежнему лежали на топчанах, тусклая лампочка так же светила, а на табуретках, что довершали, вкупе с фанерным столиком, меблировку камеры, теперь сидело двое: их давешний спутник Гост и другой иссорианин — его советник тоже опознал сразу: тот самый парень с коммерческим уклоном, что разговаривал с вновь прибывшими о фрахте сразу после того, как они вышли из корабля. Федорову этот туземец активно не понравился, и было бы, конечно, куда лучше, если бы он не уставился на советника как раз в тот миг, когда терранин осторожно поднял веки.

— Ну что, выспались, уважаемый? — поинтересовался посетитель. — Пора, пора встречать день грядущий!

Стало ясно, что доспать не дадут. Да и действительно — дела ожидали их, и, судя по всему, не самые приятные, и надо было разделаться с ними поскорее.

— Подъем, господин полномочный министр! — как в казарме, скомандовал Федоров. — И вы тоже не отставайте, Ваше приятное свечение!

Изнов лениво спустил ноги на пол, сел на лежанке, провел ладонью по лицу.