Александр Громов - Сборник

– Много погибших? – спросил Леон.

Мальчишка только всхлипнул.

– Твои-то родные целы? – спросил Умнейший.

– Целы.

– Тогда тем более не реви.

Выходкам Умнейшего давно перестали удивляться.

– А ты почему вернулся?

– Так велели, – объяснил, шмыгая носом, морочник и показал на размытую часть послания. – Аконтий сказал, мол, своими руками в землю вобью того, кто еще скажет слово против Леона и Умнейшего. Вот новая Хранительница и велела мне: останешься сколько надо, и поможешь…

– А… прежняя Хранительница? – каменея, спросил Умнейший.

– Сгорела вместе с Хранилищем.

Старик молча отошел в сторону и долго был неразговорчив. Приблизившись к нему на следующем привале, Леон увидел: Умнейший плачет.

Нбонг не спит – сегодня наши периоды бодрствования совпали. Не могу сказать, что мне это очень по душе. В такие моменты брат принимает решения сам и лишь изредка советуется со мной.

Я наверстаю свое потом.

Вчера коммодор Ульв-ди-Улан позволил лидер-корвету вильнуть на более высокую орбиту, где тот сумел подхватить на периферии роя довольно крупный каменный обломок и переработать его в активную массу. Отсеков в корабле прибавилось – впрочем, большей частью массы обломка лидер-корвет укрепил собственную броню.

Последнее время у него новое развлечение: выращивает пыль в самых труднодоступных местах и заставляет ограниченно ценного ее вытирать.

Если корабль достаточно долго находится без дела, он дичает. Витков двадцать назад он, например, выкинул такую штуку: понаплодил в каждом отсеке по нескольку сотен безобразных на вид штуковин, которые назвал почему-то «реле», и до того увлекся щелканьем, что впервые за время полета не подчинился прямому приказу коммодора – пришлось поднимать со дна бассейна Хтиана, чтобы тот гаркнул.

У него это хорошо получается.

А сейчас корабль не весьма расположен делиться активной массой с кем бы то ни было, и менее всего с ограниченно ценным. Распустился и своевольничает.

«Вторая степень защиты ему подойдет?»

«Нет. Сделай хотя бы пятую». – Это отвечает брат.

«Может быть, третью?»

«Пятую, и без халтуры. Й-Фрон должен благополучно достичь поверхности и вернуться».

«Тогда сокращу ему рацион по прибытии», – бурчит корабль как бы про себя, но мы, конечно, слышим.

Для «Основы Основ» нести в себе ограниченно ценного – само по себе оскорбление. А уж растить ему скафандр и вживлять Пароль…

Потерпит.

«Отставить! – вмешиваюсь я. – Й-Фрон еще пригодится. Вопросы есть? Делай».

Пыхтит от обиды, но делает.

Теперь снова ехали верхом, что одобрил даже Парис, успокоивший на пеших переходах растрясенные в Междулесье внутренности, зато сбивший ноги. Скальные стены вроде бы сделались ниже. Дорога петляла вместе с изгибами ущелья, попадались покосившиеся полосатые столбики, и теперь уже каждому было ясно, что это, как ни странно, дорога, не что-нибудь. И вдруг – кончилось.

Когда-то дорога уходила здесь вовнутрь горы. Но то было когда-то.

– Завал, – констатировал Леон.

– И очень давний, – удрученно заметил Умнейший. – Что ж, этого следовало ожидать. Эх, драконов бы сюда пригнать, – помечтал он. – Настоящих, тягловых, с хорошими морочниками…

Он долго ходил вокруг нагромождения валунов, чертыхался и даже пробовал расшатать некоторые глыбы без всякого, впрочем, толку. Потом сказал:

– Будем искать другой путь.

– Где? – спросил Леон.

Умнейший показал пальцем вверх.

За завалом Леон скоро понял, чем отличается дорога от русла бывшей реки. Дракончиков пришлось вести в поводу. Стены ущелья все чаще сменялись ненадежными осыпями, того и ждущими, чтобы обрушиться от случайного чиха. Пока нашли подходящий для подъема длинный склон, стало вечереть.

– Заночуем здесь? – спросил Леон.

– Заночуем в Столице! – рявкнул Умнейший.

Леон замолчал, а Тирсис с товарищами стали переглядываться. Если старик еще не выжил из ума, то вряд ли был далек от этого. Подняться на этакий склон – ногам работы до утра.

Дракончики, как всеми и ожидалось, оказались бесполезными. На подъеме они плохо держали равновесие, немилосердно скребли ступнями седоков по камням и продвигались еле-еле. Понятно: если бы совиные страусы умели жить в горах, они бы здесь и жили. Один дракончик перекувырнулся через спину, чуть не сломав шею себе и Фаону.

– Вперед! – хрипло и зло понукал Умнейший, когда попытка одолеть склон верхами окончилась там же, где началась. – Пешком! Найдем где-нибудь площадку и заночуем. У нас нет лишнего времени, поймете ли вы это наконец!..