Виктория Платова - Stalingrad, станция метро

А она еще мечтала о дружбе с дельфином, с инопланетянкой! Наивная чукотская девочка!..

В четвертой по счету песне ТТпьет виски.

Ста пятидесяти рублей, оставшихся у Елизаветы после бесславного похода за телефоном, на виски явно не хватит. Но можно купить что-нибудь подешевле. Пивасик, который обычно берет Пирог. Джин-тоник, который обычно берет Шалимар. Или даже водку, единственный из крепких напитков, который уважает Праматерь Всего Сущего. Но водку, как заведенный, пил и Карлуша. Интересно, если бы он увидел родную дочь с пузырем водяры в руках, он посчитал бы это уважением к своей памяти или надругательством над ней?..

Елизавета решила соригинальничать, оторваться от низменных вкусов Пирога с Шалимаром и от алкогольных предубеждений Карлуши и Праматери. В первом попавшемся магазинчике она приобрела пару алкогольных энергетических напитков и влила их в себя в первом попавшемся сквере.

Вкус у напитков был отвратительным: сладким, но с какой-то гнилостной нотой внутри. Как будто эта паточная дрянь заговаривала зубы и хотела казаться лучше, чем есть на самом деле. Как будто она хотела прикинуться дорогущим шампанским или вином. Как будто она ехала в переполненной замызганной маршрутке (в подстреленном пальтишке, в колечке из меди, с журналом о красивой и богатой жизни в зубах) — и пыталась уверить всех, что маршрутка — лишь недоразумение. Чудовищное стечение обстоятельств, а на самом деле вот же она, вот! — трясет отретушированными сиськами и откляченным задом на обложке.

Энергии, паче чаяния, в Елизавете не прибавилось, зато в голове поплыл легкий туман, а образ города без дня и дня без солнца, напротив, стал проясняться.

ТТ, естественно, не имела в виду Питер, когда писала свои песни. Городов под стать ТТне слишком много, если вообще такие существуют. Если вообще такие существуют — они являются частью ТТ,а не наоборот. Аксессуаром, любой из которых так не идет Елизавете и так охренительно смотрится на ТТ,будь то кольцо, браслет или медальон с японским иероглифом «дом на пустынном берегу». По зрелому, подстегнутому энергетическим напитком, размышлению, у ТТсовсем иная природа, чем у Праматери. В Праматери нет ничего рукотворного, животные и растения пребывают в восхитительном неведении относительно существования человека и всех бед, с ним связанных. В ТТ… хи-хи-хи, Елизавета не видела ее живьем и не может судить со всей определенностью, хи-хи-хи… В ТТс людьми тоже не густо. Но много всяких примет, с ними связанных; много всяких вещей, ими придуманных; они были здесь — и ушли, оставив после себя целые завалы. И ТТмужественно разгребает эти завалы, сочиняя по ходу новую историю человечества. Переделывая механизмы игрушек; заново переписывая книги, в которых из всего текста сохранилось лишь название… хи-хи-хи, вот было бы забавно, если бы ТТстояла на краю крыши на руках, а Елизавета прогоняла бы передней эти телеги!..

Хорошо, что ТТне живет в Питере.

Ей никогда бы не понравилась улица Красного Курсанта.

И Елизавета ненавидела эту улицу и чертов «второй или третий двор». И сегодня ей совсем необязательно было появляться здесь для проверки — жив ли Илья или он наконец оттопырился. Тогда зачем она приползла сюда, после трех часов бесцельных блужданий по городу, еще одной сисястой и жопастой энергетической банки, отягощенная переполненным мочевым пузырем, мыслями о Карлуше и целом мире, отражающемся в дельфиньей спине?

Затем.

Праматерь — ма-ла-десссс, Праматерь — форрр-рэва! Фразы универсальнее не существует.

…Всякое «затем» имеет спою подоплеку.

Но мочевой пузырь удаляется сразу, выковыривается за скобки хирургическим путем, дело совсем не в нем, даже думать об этом смешно! Любой, самый отвратительный общественный сортир, любая зассанная подворотня, любой клоачный подъезд со шприцами и на славу потрудившимися гандонами куда предпочтительнее, чем высохший и мумифицировавшийся дом Ильи, хотя там чисто и сливной бачок никогда никого не подводил.

При ближайшем рассмотрении Елизаветино «затем» давно хотело почесать кулаки. Провести то, что в борьбе сумо называется «кимаритэ» — завершающий прием, который обеспечивает победу в поединке одному из борцов. Давным-давно (во времена палеолита или во времена мятежной юности японского бога Такамикадзути) она мечтала стать необходимой несчастному Илье, хоть как-то облегчить его страдания, заставить его скучать в свое отсутствие. Последний пункт выглядит чересчур эгоистично, такой себе технический сумоистский ляп, исамиаси или косикудакэ, дисквалификация за него не предусмотрена, но победа всегда отдается сопернику.