Кун-Суук Шин - Пожалуйста, позаботься о маме

— Иди спать.

— Почему ты не спишь? — спросила мама и с заговорщическим видом прошептала: — Хун Чол, иди сюда.

Когда он подошел к ней, мама достала из кармана конверт и сунула ему в руку:

— Теперь тебе непременно нужна табличка с именем. Закажи табличку на эти деньги. — Он не сводил глаз с мамы, зажав в кулаке пухлый конверт. — Мне очень жаль, что я не смогла помочь тебе купить этот дом, — призналась она.

Позже, на рассвете, выйдя из ванной, он осторожно приоткрыл дверь в мамину комнату. Мама и Чи Хон лежали рядом и крепко спали. Мама улыбалась во сне, а сестра, как всегда, свободно раскинула руки.

До этого времени у мамы в Сеуле не было уютного места, где она могла бы остановиться. Часто он с братом и сестрами отправлялся встречать ее на автовокзал, когда она приезжала в Сеул на свадьбу родственников в переполненном автобусе. Мама, как всегда, волокла с собой большую поклажу. Не успевала свадебная церемония закончиться, как она тащила его и брата с сестрой в комнату, которую они снимали. Она скидывала костюм, который надевала только на свадьбы, и еда, завернутая в газету, в пленку или в тыквенные листья, выпадала из узлов. В мгновение ока мама переодевалась в рубашку свободного покроя и цветастые брюки, которые лежали в одном из ее узлов. Закуски, извлекаемые из газет, пакетиков и тыквенных листьев, быстро раскладывались по тарелкам и мискам, и мама, засучив рукава, торопливо стягивала пододеяльники с одеял и стирала их. Она готовила кимчхи из соленой капусты, которую привезла с собой, до блеска натирала кастрюли, почерневшие от копоти, и отмывала переносную плитку. Затем, высушив пододеяльники на крыше и натянув их на одеяла, промывала рис, стряпала фасолевый суп и накрывала стол к ужину. Стол ломился от блюд из тушеной говядины, анчоусов в соусе и кимчхи из листьев кунжута, которые она привезла из дома. Когда он и его брат с сестрой черпали по полной ложке риса, мама накладывала каждому по кусочку тушеной говядины. Они уговаривали ее поесть, но она отказывалась, говоря, что не голодна. После еды она мыла посуду и наливала в резиновый тазик воды, а затем отправлялась купить арбуз и укладывала его в тазик, чтобы охладить. Затем мама быстро переодевалась в свой единственный костюм, который надевала только на свадьбы, и просила проводить ее на вокзал. К тому времени было уже поздно. Дети просили ее переночевать у них, но она отвечала: «Я должна ехать, завтра у меня много дел». Маминым единственным делом была работа на рисовом поле или в огороде, а эта работа могла подождать и до следующего дня. Но мама все равно возвращалась обратно на поезде в тот же вечер. И хотя все понимали, что причиной маминого поспешного отъезда была крохотная комнатка, в которой трое ее повзрослевших детей вынуждены были спать, прижавшись друг к другу, мама просто говорила:

— Мне надо ехать. Завтра у меня дела.

Каждый раз, привозя усталую маму на железнодорожный вокзал, чтобы она могла теперь уже налегке вернуться домой, он давал себе новые обещания. Я заработаю денег и перееду в двухкомнатную квартиру. Я сниму дом. Я куплю дом в городе. И в этом доме будет уютная комната, в которой эта женщина сможет спокойно отдохнуть. Он покупал билет и провожал маму на перрон, находил ее место в вагоне и протягивал ее сумку с гостинцами — банановым молоком или мандаринами.

— Смотри, не засни, тебе надо сходить на станции Чонгап.

Мама наказывала ему, иногда с грустью, иногда жестко:

— Не забывай о том, что в этом городе ты для брата и сестры и мать, и отец.

И вот, когда Хун Чол стоял там, сгорбившись и потирая руки, совсем еще мальчишка, мама поднималась со своего места, брала его за руки и распрямляла его плечи.

— Старший брат должен быть благородным. Он должен служить примером. Если старший брат покатится по неверной дорожке, его брат и сестры последуют за ним.

И когда поезд трогался, мамины глаза наполнялись слезами и она шептала:

— Прости меня, Хун Чол.

Мама приезжала в Чонгап глубокой ночью. Первый автобус в городок выезжал только в шесть утра. И мама сходила с поезда и в темноте шла пешком к дому.

— Жаль, что мы не взяли с собой побольше листовок, чтобы можно было расклеить поблизости, — говорит он и застегивает куртку, поеживаясь от ночного холода.

— Я завтра вернусь сюда и расклею сама, — заверяет его Чи Хон и засовывает руки в карманы.

Завтра Хун Чол должен сопровождать помощников генерального директора в экспериментальный дом в Хончоне. Он не может отказаться.