Томас Гунциг - 10000 литров чистого ужаса

Кати подумала, не попросить ли существо изъясняться понятнее, но решила, что, во-первых, в мозгах, или что там у этой твари, полная мешанина и ничего толкового из нее все равно не вытянуть, а во-вторых — и это было главное, — за каким чертом ей все это знать? Она хотела одного: вернуться домой, принять душ, показаться врачу, обследоваться, подлечиться и забронировать уик-энд в самом комфортабельном центре талассотерапии.

— Ладно, понятно, но сейчас-то мы что будем делать? — спросила она и услышала в собственном голосе такие знакомые занудные нотки.

Существо вдруг изменило цвет, словно под ее прозрачной кожей растеклась желтоватая жидкость.

— Мы поменяемся, Я и Он. Девушку на Юношу. Яичники на Членик. Наверху есть еще одна девушка и еще один юноша, только у этого юноши членик поплоше. Но если у меня две Девушки и один Членик поплоше, может быть, он и согласится поменяться.

Теперь существо смотрело вверх, казалось, оно что-то учуяло.

— Кто это — Он? — спросила Кати.

— Тот, кто в холодильнике… Бр-р-р-р, — поежилось существо. — Я ухожу. Я вернусь. Не лезь в воду. Не то они тебя съедят.

И, оставив Кати одну на островке, оно скрылось в черной воде, из которой вынырнуло.

Ивана поняла, что надо действовать быстро. Рука, высунувшаяся из ванны, тащила Патриса за куртку с такой силой, что он не устоял на ногах. Бледный как полотно, Патрис, крикнув ей полное ужаса «помоги», тщетно пытался удержаться за ножку ванны. Ивана вцепилась в его ногу, крепко, обеими руками, однако неведомое существо тянуло так, что и она заскользила по плиточному полу ванной. Она села, попыталась ухватиться за дверной косяк, но силища была колоссальная, казалось, ее суставы вот-вот переломятся, как сухарики. Ивана выпустила ногу Патриса — в его глазах удивление сменилось отчаянием, — и метнулась в детскую. Там она нашла то, что искала: железные прутья от разобранной кровати. Она взяла один, взвесила его на руке — неплохо. В ванной Патрис выл не своим голосом. Ивана кинулась туда.

Патрис из последних сил цеплялся за край ванны. Ему почти удалось выпростаться из куртки, но левая рука застряла в рукаве. Из ванны высунулось второе щупальце и держало его за волосы. Картина была кошмарная.

Преодолев желание убежать со всех ног, Ивана шагнула к ванне. Женское лицо существа — которое, если верить Патрису, было лицом его тети, — исказилось от усилия. Оно вздувалось и опадало, немного напоминая аппараты искусственного дыхания, которые ставят онкологическим больным в последней стадии. Вода вокруг существа вскипала розоватыми пузырями, они лопались, распространяя противный аммиачный запах, от которого щипало глаза и ноздри. Почему-то Ивана вдруг подумала об отце: он в этот час, наверное, крепко спит где-то в Канаде, возможно, рядом с какой-нибудь женщиной. Она позавидовала его спокойной жизни, ей захотелось позвать его на помощь, прижаться к нему — и пусть бы он разобрался с монстром из ванны. Она зажмурилась и вновь открыла глаза. Помочь ей некому. Все сама. Как всегда…

Ивана подняла железный прут и с размаху всадила его, точно кол, прямо в лицо Патрисовой тети. Оно оказалось мягким. Прут вошел, точно в теплое масло, но щупальца не разжались. Ивана снова подняла свое импровизированное оружие и снова всадила изо всех сил. Потом еще раз и еще. Ей показалось, что из продырявленного лба кальмара потекла желтоватая жидкость. Существо бросило на нее явно раздраженный взгляд: так могла бы посмотреть старуха, потерявшая место в очереди на распродаже. Рот кальмара округлился, из него вырвался вздох, щупальца разжались, и Патрис мешком свалился на пол.

Ивана бросила прут.

— Как ты?

Патрис весь дрожал и всхлипывал.

— Бежим отсюда!

Ивана заглянула в ванну.

— Иди сюда, посмотри!

Патрис нехотя поднялся. Ивана заметила, что он еле держится на ногах. Его зубы выбивали дробь.

Ванна была пуста. Ни кальмара, ни розовой жидкости — ничего.

Даже дна не было.

Только что-то вроде колодца с грязными стенками, на которых еще остались розоватые капли.

— Эта штука утекла вниз вместе с водой… Невероятно…

— Плевать… — выговорил Патрис, с трудом совладав с трясущейся челюстью. — Пойдем отсюда. Вернемся в шале, и сюда больше ни ногой. Никогда.

Но Иване вот уже несколько минут что-то не давало покоя. У нее возник вопрос, и она хотела получить ответ. Наклонившись над колодцем, она позвала:

— Кати?

Патрис вздрогнул.