Изидор Окпевхо - Последний долг

Еще более запутывает суть обрушившейся на «Зонду» трагедии благополучие «почетного гражданина» Тодже Оповуакпо. Для него все складывается как нельзя лучше. Потери, связанные с временным застоем каучукового бизнеса, наверстаны поставками гнилого провианта действующей армии. Лозунг ликвидации мятежа и восстановления единства предоставляет желанный случай убрать с дороги конкурента, а «забота» об осиротевшей семье — потешить себя растлением беззащитной женщины. С издевкой воспринимая в душе «так называемые интересы федерации», Тодже с успехом корчит из себя ультрапатриота, и его двуличие как жизненный принцип неизменно оправдывает себя на практике: майор Белло охотно внемлет доносу, а его преемник наивен и слишком поздно понимает, что его обвели вокруг пальца.

Что же в таком случае хотел сказать своим романом Изидор Окпевхо? На первый взгляд это обычная для литературы проблема — война и простой человек. Именно так, например, трактуется замысел писателя рецензентом издающегося в Лондоне журнала «Уэст Африка». По его мнению, идея романа — «борьба человека за свое достоинство». В этом плане «последний долг», с точки зрения рецензента, предстает не как «долг гражданина перед своей страной или общим делом, а как верность до конца личным убеждениям и жизненным принципам». Что касается самой войны, то она, в его представлении, стоит за кадром, и мы видим лишь «влияние ее на отдельных индивидов», а не «трагедию, которая охватила все общество». Рецензент подчеркивает, что такой подход к роману диктуется «настойчивым требованием автора относиться к описанным событиям как к вымыслу, а не как к реальной истории».

Вдаваться в мотивы, побудившие Окпевхо высказать это требование, вряд ли целесообразно — это увлечет нас в область гипотез. Не есть ли это обычный прием писателя, обратившегося к временам «очень близким»? При всех недоговоренностях его никак не заподозришь в намерении увести читателя в мир фантазии, подальше от жизненных конфликтов. Вся фактура романа ясно обнаруживают нежелание автора играть в прятки. Скажем, географические координаты, которыми замаскировано подлинное место действия, продуманы с таким расчетом, чтобы читатель, так же, кстати, как и рецензент лондонского журнала, без труда узнал в вымышленной «Зонде» реальную Нигерию, а в штате «Черное Золото» — родину автора, штат Бендел, чья граница с восточными районами страны — очагом сепаратизма — проходит по роке Нигер. Пограничный городок Урукпе, о существовании которого, как замечает Ошевире, вряд ли кто-либо подозревал в мирное время, походит на любой из прибрежных населенных пунктов, бывших на протяжении многих месяцев междоусобной войны главной ареной военных операций.

И уж совсем конкретен автор, обозначая время событий. Точкой их отсчета названа историческая дата — апрель 1968 года, — как раз тот период, когда сепаратисты из так называемой Биафры предприняли вылазку на правый берег Нигера в надежде создать там укрепленный плацдарм, а потом, когда эта операция провалилась, еще долго совершали налеты и этот район, пытаясь сорвать наступление федеральной армии. Таким образом, вымышленная история семьи Ошевире помещена в конкретные исторические рамки и в реальную обстановку тогдашней Нигерии.

Реальность войны за единство и проблемы, поставленные этой войной, определяют жизненную правду происшествия, разыгравшегося в маленьком пограничном городке. Если сама по себе «семейная драма», изображенная в романе, и является вымыслом, то никак не назовешь абстракцией те силы, которые привели ее в движение и стали у Окпевхо предметом художественного исследования. Сгруппировав их по принципу отношения к долгу, писатель нашел внутреннюю «точку опоры», позволившую ому ненавязчиво высказать свои раздумья о судьбах родины.

Идея долга действительно цементирует сюжет романа. Одни персонажи всегда готовы порассуждать на этот предмет вслух и погромче; для других не видимое постороннему глазу, по постоянное соизмерение поступков с голосом совести составляет незыблемую основу характера; третьим чувство долга вроде бы не чуждо, по они оправдывают измены ему силой обстоятельств; четвертые — откровенные приспособленцы и т. д.

Автору все герои одинаково нужны. Каждый выписан отдельной кистью, для каждого найдены свои неповторимые краски.

Для Мукоро Ошевире весь смысл жизни — действовать в согласии с собственной совестью. В его представлении это значит честно и упорно трудиться, помогать беззащитным, отстаивать справедливость. Верность этим принципам даже в чрезвычайных обстоятельствах, когда живое движение души явно грозит тяжелыми неприятностями, часто побуждает его снова и снова анализировать свои поступки. Но, переплавив их в горниле сомнений, Ошевире предстает еще более окрепшим в собственной правоте. Его блестящая речь на судебном заседании, речь, в которой нет и тени приспособленчества, хотя оратор далеко не уверен в доброй воле членов трибунала, напорное, красноречивей всего показывает, как возмужал этот характер.