Доман Новаковский - Кетчуп Шрeдера

РЫСЕК. По-американски…

КЛИМЕК. Еще как… Даже чуть-чуть слишком по-американски… И знаешь, все эти люди, их костюмы, этот всепроникающий смрад от диковинной парфюмерии… Все, что мы всегда презирали… Мы были из другой сказки, из другой экологической ниши! А тут вдруг – на тебе! Коллеги по работе!

РЫСЕК. Из другой сказки, да-да… Другая сказка! Старик, чую я, кто-то мне мозги пудрит, вот только кто? «Ветер в волосах», зараза! Свобода, «иметь или быть»… Говно!

КЛИМЕК. Вот именно, они походили на таких, кто главным образом имеет, а в принципе – их просто нету… Только, понимаешь, ну что мне оставалось делать? В пророках больше никто не нуждался, все знакомые философы уже торговали на базаре, а поэты при кроваво-красном закате в Неметчине срывали кроваво-красные кисти зрелого винограда за твердую валюту… А здесь… Просто – как мячик… ( Пожимает плечами. )

РЫСЕК. Слушай, тогда, может, и я бы… ( Пьет .) Может, мне тоже попробовать, а?

КЛИМЕК. Ну, конечно! Вот, приступай! ( Ставит перед Рысеком кетчуп. ) Для начала – поэма в прозе. Тема – кетчуп. Старт, время пошло!

РЫСЕК. Подожди, подожди…

КЛИМЕК. Жду, жду…

КЛИМЕК прячет пустую бутылку из-под виски, достает водку и Мэджик-колу. Смотрит с отвращением на водку, отвинчивает пробку, наливает, делает коктейли.

РЫСЕК. Вот черт, вроде… нет, не получается…

КЛИМЕК. Да ты что, это же просто, ты же поэмы писал…

РЫСЕК. О свободе, о Боге, об утренней росе…

КЛИМЕК. Вот видишь! Ты и пиши о Боге, а потом Бог вычеркивается и вставляется кетчуп. В этом и состоит мастерство, старик!

РЫСЕК. Как-то это… Нет! И все же нет… ( Отодвигает кетчуп. )

КЛИМЕК ( забирает кетчуп ). Именно потому будешь всегда школьным учителем! Нужно быть профессионалом! Послушай, ведь я тоже без передышки мерился силами с Богом. Был его постоянным спарринг-партнером, да? И сейчас мне это не мешает… ( Смотрит на кетчуп, вдруг занервничав. ) Ну, что ты так смотришь? Здесь тоже творчество, понятно? Оставь в стороне все эти твои всякие там… и врубись! Реклама это искусство! Искусство нового тысячелетия, понял? Тут можно создавать произведения подстать Микеланджело, нужно только… понять… пробиться… через это первоначальное чувство…

РЫСЕК. Отвращения?

КЛИМЕК ( пьет ). Ну ладно, рассказывай лучше, что у тебя.

РЫСЕК. Что там у меня… Это ты живешь в большом мире, ты и рассказывай!

КЛИМЕК. Знаешь, ведь все началось с вечеринки. Джонни меня захватил. Из благодарности.

Затемнение.

Освещается подиум над сценой. Вечеринка. Стоящие и дрыгающиеся фигуры. МАЙК, КАСЯ, ЖВИРЕК, ЯЦЕК, ПЛАННЕР, АНКА – кроме них могут быть еще статисты или манекены – в зависимости от размеров подиума. Танцевальная музыка. После долгой паузы входят длинноволосый КЛИМЕК и ДЖОННИ. КЛИМЕК в старых ботинках, пиджаке, свитере и джинсах.

ДЖОННИ ( с неодобрением разглядывая КЛИМЕКА ). Ну, да ладно… Пусть тебя сочтут экстравагантной личностью.

КЛИМЕК ( осматривается ). У меня чувство, будто я из другой эпохи. И вдруг попал в чужой фильм, да к тому же в вестерн…

ДЖОННИ. Ну-ну, не преувеличивай… Тут тебе не вестерн… Тут спокойно.

КЛИМЕК. Возможно…

ДЖОННИ. Смотри, вон copywriterы. Скоро и ты будешь одним из нас… Вон тот в белом, внимание! Это account executive. С ним можем выпить, но здесь уже надо… понимаешь… Почувствуй дух! И все же – круг для нас доступный. А видишь – там двое? Это еще account managerы… Оба… А там дальше, поосторожней! Начинает быть danger!

КЛИМЕК. Что?

ДЖОННИ. Ну, опасно! А теперь – падай! Наивысший уровень, понял? Видишь того, в сером, видишь?

КЛИМЕК. Ну? ( Нервно обгрызает ногти. )

ДЖОННИ. Сам шеф! Американец! А тот, рядом – account director, а телка – это его, понял? Его… Уффф! Теперь веди себя как полагается, ладно? Умоляю, брось это свое артистическое позерство. ОК? Соответствуй!

КЛИМЕК удивленно смотрит.

Я же тебя знаю! Не работай под Байрона, прошу! Не плюй на пол, не чавкай и не обгрызай ногти! Понял? Я пойду отлить, и заклинаю тебя, не ляпни чего-нибудь! И себя и меня утопишь, въехал? ( Уходит. )

КЛИМЕК ( голос ). Так я оказался на высшем уровне рекламного агентства JBJ&Hendry. Я, сын продуваемой всеми ветрами пустыни Поэзии, поднялся на бастион позолоченного капища Коммерции, в которое привел меня Джонни. Все они вызывали у меня жуткое отвращение, я страстно желал обгрызать ногти, шмыгать носом, плевать на пол, блеять как овца, чавкать как бульдог, словом – любым способом демонстрировать свое нравственное превосходство, свою космическую свободу бытия… И что? А ничего! Я не мог! Понимаешь, когда ты уже стоишь на таком священном бастионе, то этот мираж, этот мир у твоих ног становится… так реален! Они были в шаге от меня, понимаешь? Стоило только протянуть руку, их простой, легкий мир стал вдруг достижим! И тогда я понял, что близок к тому, чтобы предать все свое самое святое…