Сергей Лукьяненко - Сборник

…Я видел на одном из десятков экранов, в каком-то специальном диапазоне, названия которого не знал и не собирался запоминать, как корпус Рейдера окутывало разноцветное сияние. Это отражалась в пространстве инвертированная, смещенная в безопасные части спектра энергия наших лазеров. Лишь малая часть их мощности затрачивалась сейчас на разрушение белой брони, большая бесследно исчезала в космосе.

Совершенно машинально, повинуясь инстинкту, я начал сводить прицельные точки лазеров воедино. Сможет ли слаженный огонь прожечь броню? Но прицелы вновь разбежались по всему корпусу, едва я отпустил управление. Кто-то, Клэн или Эрнадо, не согласились с моим решением. Я потянулся к блокировке наводки – и остановил руку. Мой оппонент был прав. Шансов пробить белую противолазерную броню немного. А вот ослепить внешние датчики, разрушить стволы излучателей или открывшиеся ракетные люки мы могли.

Наш корабль выписывал в пространстве немыслимые фигуры, охлаждая раскаленные части обшивки. Каждый поворот был неизбежным компромиссом, жертвой какого-то количества детекторов и лазерных батарей, очередным расплавленным слоем брони. Мы тоже могли противостоять лазерному огню – пусть и более расточительным способом. Между пластинами многослойной брони был проложен газообразующий пластик, мгновенно испаряющийся под лазерным лучом. Со стороны это походило на клубы дыма, возникающие там, где обшивка прогорала под лучом – сероватый густой туман, рассеивающий лазерное излучение.

Рейдер продолжал подниматься. С каждой секундой он приближался к той точке, где его орбита обретет стабильность – а значит, мы лишимся своего единственного преимущества. Когда сектанты получат возможность включить нейтрализующее поле без риска рухнуть на планету, они смогут отразить любую нашу атаку.

Изображение Белого Рейдера на экранах вдруг начало вращаться. Я услышал возглас Эрнадо, сдавленный, даже удивленный:

– У него перегрелась броня!

Даже совершеннейшая обшивка Рейдера не могла противостоять лазерному огню бесконечно. Теперь у сектантов возникла необходимость в маневрировании. А это неизбежно снизит точность их попаданий.

– Надежность противоракетной системы падает, – сообщил Ланс. – У нас вышло из строя шестьдесят процентов детекторов и около половины излучателей ближнего боя.

– Много. – На долю секунды Клэн включился в общую связь. – Я маневрировал.

– Их деструкторы настроены на электронику. Старый прием.

Надежный прием, с тревогой подумал я, глядя на нервно перемигивающиеся экраны. То и дело выходящие из строя схемы отключались, вместо них начинали работать резервные. Но даже самая важная система корабля может быть продублирована лишь конечное число раз. Еще несколько минут – и приборы начнут выходить из строя окончательно.

– Попал! – закричал вдруг Данька. – Попал!

На экранах бушевало прозрачное голубое пламя. Попаданием Данька назвал взрыв мезонной ракеты в километре от Белого Рейдера. Одна из сотни, прорвавшаяся сквозь лазерную сеть врага и взорвавшаяся достаточно близко, чтобы повредить корабль.

– Я заметил, на какой дистанции они жгли ракеты, и дал команду на подрыв чуть раньше, – возбужденно произнес Данька. – Они не ожидали!

– Молодец, – коротко похвалил Редрак. – Сейчас дождемся результатов.

Пламя медленно исчезало. Клэн пробежал пальцами по клавиатуре, и в сторону Рейдера стартовали наши последние ракеты. Те, что были в пространстве в момент взрыва мезонной боеголовки, превратились в атомарную пыль или неслись теперь вслепую с перегоревшими блоками управления.

– Жив, сволочь, – прошептал Ланс. – Жив…

Обшивка Рейдера частично потемнела, огонь по нам прекратился, но никаких серьезных повреждений не было. Ему потребуется несколько минут, чтобы сменить выведенные из строя внешние детекторы, еще немного на исправление излучателей… Но самое главное в том, что его орбита уже обрела стабильность.

– Три секунды до взрыва ракет, – тихо сказал Эрнадо. – Две. Одна. Ноль.

Ничего не произошло. На экране с максимальным оптическим увеличением я увидел, как потерявшие ориентацию, с отключившимися двигателями ракеты несутся к неподвижному конусу Белого Рейдера. Потом одна из них врезалась в ставшую серовато-сизой броню и медленно, словно под водой, развалилась на части.

Поблескивающий электронный хлам, туманное облачко замерзшей жидкости из гидроусилителей, куски темно-серого металла – все это брызгами отлетело от брони Рейдера.