НАТАЛЬЯ АНИШИНА - ТАЙНА НАЙДЕННОГО ПИСЬМА

Они так яростно перепирались между собой, что чуть не пустили в ход кулаки. Дарья Максимовна осадила их пыл.

– Хватит! Замолчите! Вы знаете, что вы уже в таком возрасте, что вас можно привлечь к уголовной ответственности, а это значит, что вы можете оказаться за совершённый вами поступок в детской колонии. Стоит подать на вас заявление, и вы окажетесь в камере предварительного заключения. Вы это понимаете? Нам в приюте не нужны воры. Они нигде не нужны. Вы со дня на день покинете приют, я нашла два рабочих места с общежитиями, но как вы сможете жить там, если будете воровать? У меня нет слов, чтобы выразить возмущение вашему поступку. Что мне с вами делать?

– Простите нас, Дарья Максимовна, мы отдадим Субботиной все деньги, только не сразу, но отдадим! – стал жалобно уверять директора испугавшийся Мельников.

– Ты, что молчишь? – спросила Захарова Дарья Максимовна.

– Простите, мы отдадим деньги, насобираем бутылки и отдадим, – клятвенно заверял он.

В столовую вошла приехавшая Венера Андреевна и сказала:

– Яну оставили в больнице, у неё нервный срыв. Пропал голос, она совсем не может говорить. Врачи будут её лечить.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Друзья рядом

На следующий день в приют приехал встревоженный Бархатов и встретился с Дарьей Максимовной.

– Дарья Максимовна! В чём причина, почему не пришла в ресторан Яна? – взволнованно спросил он.

– Яна попала в больницу, она заболела.

– Что с ней? Что-то серьёзное?

– У неё на почве нервного срыва исчез голос.

– Исчез голос? Почему? Вы сказали «на почве нервного срыва», какого срыва? Что произошло?

Бархатов смотрел на Дарью Максимовну удивленными глазами.

– Видите ли, это наши внутренние дела, и мне бы не хотелось о них говорить.

– Внутренние дела пусть остаются внутренними, меня интересует Яна. Что с ней произошло, почему пропал голос? От меня она уехала в прекрасном настроении, всё было замечательно, а вы говорите о нервном срыве, расскажите мне причину, – настаивал Бархатов. – Где она сейчас?

– В больнице на улице «Пионеров». Лежит в нервном отделении.

– Я сейчас же поеду туда. Всё-таки прошу вас сказать мне всё.

– У Яны пропали деньги. Она их копила на операцию больной собаке Альме. Собака ослепла, и девочка решила ей помочь. Когда обнаружила пропажу денег, сильно расстроилась.

По пути в больницу Бархатов заехал на рынок и купил для Яны яблоки, груши и виноград. В палате возле окна лежала Яна. Рядом стояла капельница. На шее у неё был наложен ватно-марлевый компресс. Яна лежала с закрытыми глазами, казалось, что она спала. На самом деле она переживала, что у неё пропал голос. Неужели навсегда? Значит, нужно попрощаться с любимым занятием. Ни Бархатову, ни Огневу теперь не нужно о ней беспокоиться. В Москву никто не повезёт, не будет показывать музыкальным педагогам. И маму она не найдёт. Было столько надежд на эту поездку! Без голоса она будет обыкновенной приютской девочкой. Собака Альма на всю жизнь останется слепой. Они будут вместе жить в приюте – Яна без голоса и слепая Альма. Кто же украл деньги? Неужели кто-то из девочек?

Услышав шаги, она открыла глаза. Увидев перед собой Бархатова, что-то попыталась сказать, рот открылся, губы задвигались, но ни одного слова она не произнесла. Яна показала Бархатову на шею и отрицательно покачала головой. Этот жест означал: «Видите, что-то случилось с голосовыми связками, не могу говорить».

Бархатов понял всё без слов. Он сел рядом и сказал:

– Здравствуй, Яночка! Молчи, молчи, не пытайся ничего говорить! Сейчас самое главное – покой. Спи: отдых – очень хорошее лечение.

Он вытащил из пакета фрукты и положил на тумбочку.

– Принёс тебе витамины, ешь и поправляйся. Не волнуйся, всё будет хорошо. Из-за денег ни в коем случае не переживай, шут с ними, не стоят они того, чтобы здоровье портить. Собаку сейчас же отвезу ветеринарам, оплачу операцию и оставлю в ветлечебнице до окончательного выздоровления. Почему ты мне не сказала о ней раньше? Мы бы давно её вылечили. Ты должна быстрее поправиться. Договорились?

Яна благодарно смотрела на Бархатова. Она всё слышала, но не в силах была что-либо сказать. Глаза её засветились радостью, в них засверкали слёзы благодарности.

Яна села, протянула руки к Бархатову, он обнял её, погладил по волосам и, чувствуя, что она плачет, сказал:

– Ну, ну, ну! Вот это совершенно ни к чему, это лишнее. Всё будет хорошо, не плачь! Обещай мне!