Виктор Пелевин - Чапаев и Пустота

– А сейчас, значит, оно у вас есть? – спросил барон.

– В общем, да, – сказал я с некоторой растерянностью. – Хотя ситуация, надо признать, необычная.

– Чапаев попросил меня взять вас с собой, чтобы вы хоть раз оказались в месте, которое не имеет никакого отношения ни к вашим кошмарам о доме умалишенных, ни к вашим кошмарам о Чапаеве, – сказал барон. – Внимательно поглядите вокруг. В этом месте оба ваших навязчивых сна одинаково иллюзорны. Стоит мне бросить вас у костра одного, и вы поймете, о чем я говорю.

Барон замолчал, словно давая мне время прочувствовать эту жуткую перспективу. Я медленно оглядел черноту с бесчисленными точками недостижимых огней. Он был прав. Где были Чапаев и Анна? Где был зыбкий ночной мир с кафельными стенами и рассыпающимися в прах бюстами Аристотеля? Сейчас их не было нигде, и, больше того, я знал, точно знал, что нет никакого места, где они могли бы существовать, потому что я, именно я, стоявший рядом с этим непонятным человеком (да и человеком ли?), и был той возможностью, тем единственным способом, которым все эти психбольницы и гражданские войны приходили в мир. И то же самое относилось к этому мрачному лимбо, к его перепуганным обитателям и к его высокому суровому часовому – все они существовали только потому, что существовал я.

– Мне кажется, – сказал я, – я понимаю.

Юнгерн с сомнением посмотрел на меня.

– Что же именно вы понимаете?

Вдруг сзади до нас донесся дикий крик:

– Я! Я! Я! Я!

Мы одновременно обернулись.

Недалеко от нас – метрах в тридцати или сорока – горел костер. Но он выглядел совсем не так, как остальные. Во-первых, совсем другим был цвет пламени – оно было тусклым, и от него шел дым. Во-вторых, в костре что-то трещало, и от него в разные стороны летели искры. И, в-третьих, этот костер выбивался из строгой линейной планировки остальных огней – он явно горел в неположенном месте.

– А ну-ка пойдемте посмотрим, – пробормотал Юнгерн и рванул меня за рукав.

Люди, сидевшие у костра, совсем не походили на остальных подопечных барона. Их было четверо; самым беспокойным был жирный детина в ядовито-розовом пиджаке, с ежиком каштановых волос на голове, напоминавшей небольшое пушечное ядро. Он сидел на земле, обхватив себя руками так, словно собственное тело вызывало в нем непристойную страсть, и не переставая вопил:

– Я! Я! Я!

Интонация его криков менялась – когда мы с бароном только услышали их, в них звучало звериное торжество, а когда мы подошли ближе, это «Я» стало как бы вопросительным. Рядом с крикуном сидел худой тип с коком, одетый во что-то вроде матросского бушлата, и парализованно смотрел в огонь – он был неподвижен, и если бы его губы не начинали иногда шевелиться, можно было бы решить, что он без сознания. Похоже, только бритый наголо толстяк с аккуратной бородкой был полностью в себе – он изо всех сил пихал обоих своих спутников, словно пытаясь привести их в чувство. Отчасти ему это удалось – худой блондин с коком что-то запричитал и стал раскачиваться, как на молитве. Бритый толстяк принялся было расталкивать второго своего спутника и вдруг поднял глаза на нас. Мгновенно его лицо исказилось ужасом – что-то крикнув своим спутникам, он вскочил на ноги.

Барон тихо выругался. В его руках появилась лимонка; сняв кольцо, он кинул ее в костер – она шлепнулась на землю метрах в пяти от наших ног. Я рефлекторно прыгнул на землю и закрыл голову руками, но прошло несколько секунд, а взрыва все не было.

– Вставайте, – сказал барон.

Открыв глаза, я увидел его склоненную надо мной фигуру. Я видел барона как бы в искаженной перспективе – протянутая мне ладонь была у самого моего лица, а внимательно глядящие на меня глаза, в которых сливались, отражаясь, огни множества костров, казались двумя единственными звездами на здешнем небе.

– Благодарю, – сказал я, поднимаясь, – я сам. Не сработала?

– Отчего же, – сказал барон, – все отлично сработало.

Посмотрев на то место, где только что горел костер, я с изумлением увидел, что ни костра, ни сидящих вокруг него людей, ни даже выжженного пятна на земле передо мной нет.

– Что это было? – спросил я.

– Так, – сказал барон, – хулиганье. Шаманских грибов наелись. Сами не знают, куда попали.

– И вы их…

– Да нет, – сказал барон. – Что вы. Просто привел в чувство.

– Я почти уверен, – сказал я, – что уже видел где-то этого толстяка с бородкой. То есть не то что почти, я абсолютно уверен.

– Может быть, вы его видели во сне.