Виктор Пелевин - Generation П

Татарский взял в руки белый высокий кед.

– А чего это за фирма? – спросил он.

– Ноу нэйм, – сказала девушка. – Английские.

– Как-как? – спросил он с недоумением.

Девушка повернула кед задником, и он увидел на пятке резиновую нашлепку с надписью «NO NAME».

– А сорок третий размер у вас есть? – спросил Татарский.

Из магазина он вышел в новых кедах – ботинки, завернутые в пластиковый пакет, лежали в сумке. Он уже точно знал, что весь его сегодняшний маршрут не случаен, и очень боялся совершить ошибку, свернув куда-нибудь не туда. Поколебавшись, он медленно пошел вниз по Садовой.

Метров через пятьдесят ему попался табачный ларек. Подойдя к нему за сигаретами, Татарский удивился неожиданно большому выбору презервативов, больше подходившему для аптеки. Среди малазийских «Кама-сутр» с сисястыми шакти выделялось странное полупрозрачное приспособление из синей резины со множеством толстых шипов, очень похожее на голову главного демона из фильма «Hellraiser» [14] «Восставший из ада» (англ.). . Под ним была табличка с подписью «многоразовый».

Но внимание Татарского привлек аккуратный черно-желто-красный квадрат с похожим на печать германским орлом в двойном черном круге и надписью «Sico». Он так походил на маленький штандарт, что Татарский купил целых две пачки. На обороте упаковки было написано: «Покупая презервативы Sico, вы доверяетесь традиционному германскому качеству и контролю».

«Умно, – подумал Татарский. – Очень умно».

Несколько минут он размышлял на эту тему, сочиняя слоган. Наконец нужная фраза ярко вспыхнула в голове.

– Sico. «БМВ» в мире гандонов, – прошептал он и вытащил из кармана записную книжку. Раскрыв ее на букву «П», перенес туда свою находку. Там обнаружился другой забытый слоган из той же области, написанный для алых презервативов польско-индонезийского производства «Passion»:

МАЛ, ДА УД АЛ.

Спрятав книжку, Татарский огляделся. Он стоял на углу Садово-Триумфальной и какой-то другой улицы, ответвляющейся вправо. Прямо перед его лицом на стене был плакат с надписью «Путь к себе» и зовущая за угол желтая стрелка. Душа Татарского на секунду оторопела, а потом ее заполнила мрачная догадка, что «Путь к себе» – это магазин.

– А что же еще! – пробормотал Татарский.

Магазин удалось найти только после изрядного петляния по прилегающим дворам – к концу дороги он вспомнил, что Гиреев рассказывал про это заведение, называя его сокращенно – «Пукс». Крупных вывесок нигде видно не было, только на двери непримечательного двухэтажного домика была табличка с рукописным словом «Открыто». Татарский, конечно, понял, что так было устроено не по недомыслию, а для нагнетания эзотерических предчувствий. Но тем не менее методика подействовала и на него – шагая по лестнице, ведущей в магазин, он заметил, что находится в состоянии легкого благоговения.

Сразу же за дверью он понял, что инстинкт вывел его в нужное место. Над прилавком висела черная майка с портретом Че Гевары и подписью «Rage Against the Machine» [15] «Бунт против машин» (англ.) – название американской рок-группы. . Под майкой была табличка «Бестселлер месяца!». Это было неудивительно – Татарский знал (и даже писал об этом в какой-то концепции), что в области радикальной молодежной культуры ничто не продается так хорошо, как грамотно расфасованный и политически корректный бунт против мира, где царит политкорректность и все расфасовано для продажи.

– Какие размеры? – спросил он продавщицу, очень миленькую девушку какого-то вавилонско-ассирийского типа.

– Одна осталась, – ответила та. – Как раз на вас.

Заплатив, он спрятал майку в сумку и нерешительно застыл у прилавка.

– Хрустальных шаров есть новая партия, берите, пока не разобрали, – промурлыкала девушка и стала перебирать стопку детских нагрудничков с руническими письменами.

– А зачем они? – спросил Татарский.

– Для созерцания.

Татарский собирался спросить, надо ли созерцать нечто через эти шары или в самих этих шарах, но неожиданно заметил на стене маленькую полочку – прежде она была скрыта майкой, которую он только что купил. На ней, под заметным слоем пыли, покоились два объекта труднопостигаемой природы.

– Скажите, пожалуйста, – заговорил он, – а что это там такое? Это летающая тарелка, что ли? Что это на ней за узорчик?

– Это фрисби высшей практики, – сказала девушка, – а то, что вы называете узорчиком, – синяя буква «хум».

– А зачем? – спросил Татарский, в сознании которого скользнуло мрачное воспоминание, связанное с мухоморами и Гиреевым. – Чем она отличается от простой фрисби?