Элисабет Рюнель - Серебряная Инна

Сперва вокруг была ночь. Но вскоре Арон начал различать силуэты деревьев на фоне неба и тени у входа в шалаш. Он разглядел свою собаку. По ее позе было понятно, что она на кого-то смотрит. Но Арон не видел, что именно привлекло внимание Лурва. Он не видел Инну.

Стоя сбоку от входа в шалаш, девушка сняла с себя всю одежду и сложила кучкой на земле. Теперь она стояла нагишом, остро чувствуя холод и границы собственного тела. Но, несмотря на холод, она вся горела. Ее буквально бросало в жар. Никогда еще Инна не казалась себе такой реальной. Никогда еще она не испытывала такой сильной потребности сделать что-то. Она должна сделать это для чужака. Чтобы он знал.

Пес не пошел ей навстречу, как делал это обычно. Нет, он просто стоял и смотрел на нее, словно не узнавая. И внезапно разразился нетерпеливым лаем. Лай прорезал ночную тишину, и волосы у нее на теле поднялись дыбом. И тут же Инну бросило в холод. Теперь всю ее сотрясал озноб. Ей нужно пойти и показать себя этому мужчине. Закончить то, что она сама начала. Скоро лошадей уведут обратно в деревню, скоро незнакомец исчезнет. Скоро дверь закроется. Дверь в другой мир. Она не сможет пережить зиму. Вся дрожа, Инна подошла, встала в проеме шалаша и зажмурилась, не в силах вынести волнения.

Арон понял, что это Инна. Но не сразу понял, почему она такая белая. Инна была совсем голая. Из груди его с шумом вырвался воздух. Арон сел на постели. Она стояла обнаженная. Холод обжег его грудь. Он думал, Арон сам не знал, что он думал в этот момент. В голове метались тысячи мыслей, которые появлялись и исчезали со скоростью стрелы, выпущенной из лука. Что все так, как и должно быть. Что так и должно быть. И он вскочил, бросился к Инне и накинул на нее одеяло.

— Зачем... — простонал он, прижимая ее к себе.

Инна открыла глаза. Она была в его объятиях, чувствовала его запах, и вся решительность покинула ее вместе с остатками сил. Все было так грустно. Так безнадежно. Она чувствовала, как опускается с ним на постель, как он накрывает ее одеялами, как прижимается своей головой к ее, как убаюкивает ее.

— Что это ты творишь? — шептал он. — Что на тебя нашло? На улице так холодно. Ты что, не чувствуешь? Холодно.

Лурв снова залаял, нервно виляя хвостом, но Арон его остановил:

— Тихо, Лурв! Ложись спать!

— Гав! — почти фальцетом гавкнул напоследок Лурв, но послушно лег на землю.

Арон приподнял ее голову и убрал с лица волосы, закрывавшие глаза.

— Инна, — прошептал он.

Инна закрыла глаза, позволяя ему убаюкивать себя.

— Инна, — повторил он.

Она снова открыла глаза и посмотрела на него.

— Зачем ты так сделала? — спросил Арон.

Не отвечая, Инна выгнулась дугой ему навстречу, позволяя гладить ее волосы и укачивать. И в темноте она жадными глотками пила его запах, не желая никогда возвращаться к реальности.

— Дай я закутаю тебя получше, — сказал он, прижимая девушку к себе и натягивая на них остальные одеяла. — Полежим вот так? Или будем спать? Ты должна что-нибудь сказать, понимаешь? Иначе как я узнаю, чего тебе хочется?

Инна высвободила голову и посмотрела на него в темноте. Ей хотелось что-то сказать, но что? Хотелось сказать, что ей хорошо, хорошо лежать так, что он все делает правильно.

— Я замерзла, — пробормотала она.

Арон рассмеялся:

— Конечно, замерзла, как же иначе!

— Здесь так тепло.

Арон обнял ее дрожащими руками. Ее тело было таким голым, таким беззащитным под одеялом. Он не знал, что ему делать со всей этой наготой, не знал, куда деть свои руки.

— Принести твою одежду? — спросил он.

— Да, — ответила девушка.

— Она снаружи?

— Справа от шалаша.

Выйдя в ночь, Арон нашел одежду и вернулся обратно. Инна уже сидела на постели. Он помог ей надеть сорочку, потом блузку, застегнув каждую пуговичку. Юбку ей пришлось надеть самой.

Они снова легли. Теперь Арон отважился обнять ее и прижать к себе все то непонятное и необъятное, чем была для него Инна.

— Мне нельзя заснуть, — сказала Инна. — Я должна вернуться домой до рассвета.

— Не бойся. Мы не заснем. Просто полежим так, пока не согреемся.

И все же Арон задремал. Его разбудил холод, когда Инна вылезала из постели. Он машинально попытался удержать девушку, в полусне обняв ее еще крепче.

— Уже почти утро, — прошептала Инна, вырываясь из его объятий.

— Мы должны остаться так лежать навсегда, — пробормотал Арон, не открывая глаз.

— Мне нужно идти.

Открыв глаза, он смотрел, как Инна приводит в порядок волосы. Ночь кончилась, но рассвет еще не наступил. Арон положил голову девушке на колени и тыльной стороной ладони провел по ее щеке.