Виктор Пелевин - Папахи на башнях

Словом, если бы несколько опираюшихся на «Тама-банк» свободных газет не сохранили объективность и трезвость, общественность так и не составила бы представления о реальном положении дел.

Что касается радикально-патриотической прессы, то ее реакция оказалась на редкость единодушной. Умозаключения, стоявшие за этим единодушием, были благородно-просты и достойны древнеримского учебника логики: поскольку не подлежит сомнению, что Кремль контролируют евреи, а Басаев захватил Кремль и, следовательно, контролирует его, то никакого вопроса о его нацпринадлежности не возникает. Басаев просто очередной агент международного сионизма, выполняющий директиву мирового правительства. Приводились интригующие факты его биографии, было опубликовано около десяти вариантов его настоящей фамилии от «Басайман» до «Горгонзоллер», последняя фамилия, по некоторым сведениям, связана с некачественной пиццей, которой патриотического журналиста угостили в чеченской пиццерии на улице Горького. Интересно, что все авторы такого рода сходились на том, что настоящее имя Басаева – Шлемиль.

Тем временем стало сбываться предсказание Басаева насчет добровольных заложников. Для их пропуска были открыты Боровицкие ворота Кремля. В первые два дня наплыв желающих был так велик, что охранявшие вход террористы вынуждены были устроить у ворот что-то вроде небольшого фильтрационного пункта. На территорию Кремля пропускали только тележурналистов и лиц, пользующихся повышенным общественным вниманием, – различного рода магов, эстрадных артистов, депутатов, телеведущих, то есть всех, кто мог своим присутствием поднять статус происходящего и притянуть к даваемому Басаевым представлению еще больше внимания.

Конкуренция была жесткой, и доходило до драк – гитарист поп-команды «Бык божий» Андрей Андросов, отвергнутый бородатыми часовыми в силу своей малой известности в Чечне, в ярости пытался избить гитарой продюсера группы «Гы-гы» Ларри Аналбесова, но был оттащен охраной. Некая Вика Беспалая, отрекомендовавшаяся моделью, пыталась пустить в ход ногти. Случаев такого рода было множество. Дело не в них.

Дело в том, что именно в тот момент, когда Боровицкие ворота открылись для приема заложников и телевидения, земля под ногами Басаева дала первую, еще невидимую трещину. Это, как говорили советские историографы времен второй мировой, был еще не конец, но уже начало конца. Нельзя сказать, что Басаев совершил ошибку, которая свела на нет успех операции. Все его действия были логичными, продуманными и вытекали одно из другого. То, что удача обернулась для него таким горьким поражением, легче всего объяснить, вспомнив положение древнекитайской натурфилософии, по которому именно успех таит в себе семена поражения. Удачливость Басаева стала настолько чрезмерной, что не могла не перейти в свою противоположность. Это уже потом генерал-лейтенант Семичленный, раздавая интервью, будет говорить о том, что разгром Басаева стал результатом плана «Троянский конь», который, в свою очередь, был закономерным продолжением плана «Малиновый берет». Но на самом деле в момент, когда начался массовый приток заложников в Кремль, ФСБ была полностью парализована и просто не знала, что делать. Связано это было не в последнюю очередь с теми, кто пожелал записаться в заложники.

Коротко говоря, не хватало только Матвея Ганопольского, чтобы можно было сказать: собрался весь бомонд. Кремль больше напоминал огромную съемочную площадку. Состав собравшихся был настолько представителен, что прошел даже чудовищно нелепый слух о том, что в заложники сдался сам Виктор Темнолицев с женой и тремя борзыми, но слуху верили, возможно, из-за этой детали насчет борзых, которых у Темнолицева никогда не было. Причем верили до такой степени, что несколько десятков патриотов устроили на Манежной площади демонстрацию под лозунгом «Банду Шварцмордухая-Горгонзоллера – к ответу!». Демонстрацию пришлось разогнать, потому что она мешала телевидению, а заложники все прибывали и прибывали. Многие из них брали с собой разный домашний скарб, бутерброды, термосы и щедро угощали проголодавшихся боевиков, так что происходящее на территории Кремля вскоре стало напоминать огромный трогательный пикник.

И тут, пользуясь повсеместным поблескиванием внимательных телевизионных линз, собравшиеся в Кремле заложники стали постепенно переходить к тому, для чего они, собственно, и собрались.