Мария Галина - Медведки

Это согласуется с общемифологическим мотивом враждебности умерших миру живых (мотив, добравшийся до современной масс-культуры — вспомним «Кладбище домашних животных» Стивена Кинга или многочисленные фильмы про зомби).

В эпизодах убийства/жертвоприношения Ифигении, Елены и Поликсены роль Ахилла пассивна, если не считать замогильного требования о выдаче Поликсены. Здесь же мы видим териоморфного бога, лично терзающего жертву.

Характерно, что все жертвы, приносимые Ахиллу, — женщины.

У Лукана Геката именуется «змееногой», что наводит на соответствующие ассоциации, хотя отождествление Гекаты со змееногой богиней признается не всеми исследователями.

Культ змееногой богини Апи в Скифии прочно связан по крайней мере с Гераклом, который то ли одолел ее в схватке, то ли вступил с ней в сексуальную связь, что в мифологии, да и не только в мифологии, часто равнозначно.

Миф о Геракле в Скифии подробно изложен в «Истории» Геродота, записавшего его, по собственному признанию, со слов «понтийских эллинов», т. е. греческих колонистов из Северного Причерноморья [Скржинская, 2001]. У Филострата это пересказывается следующим образом:

«Геродот рассказывает, что Геракл, угоняя из Эритии коров Гериона, прибыл в Скифию и, утомившись от путешествия, лег немного отдохнуть в пустынном месте. Во время его сна исчез конь... Проснувшись, Геракл произвел в пустыне тщательные поиски... Коня он не отыскал, но встретил в пустыне некую полудевицу и спросил ее, не видала ли она где-нибудь коня. Дева говорит, что знает, но не покажет прежде, чем Геракл не вступит с ней в любовную связь. По словам Геродота, верхняя часть ее тела до пахов была девичья, а вся нижняя часть тела от пахов — страшная на вид ехидна. Из желания найти коня Геракл повинуется чудовищу: он познал ее, сделал беременной и после познания предсказал, что она имеет от него во чреве сразу трех сыновей, которые будут знамениты. Он приказал, чтобы по рождении их мать дала им имена Агафирса, Гелона и Скифа. Получив в награду за это от зверообразной девы своего коня, Геракл удалился вместе с коровами. Геродот рассказывает после этого длинную басню, но она нам теперь не нужна...» [34] Ипполит, V, 25.

Белоусов, ссылаясь на В.В. Лапина [Белоусов, 2008], указывает, что Геракл в данном случае — позднейшее замещение, а первоначально именно Ахилл, а не Геракл был героем легенд о происхождении скифов.

Не случайно кобылицы-людоеды, в поисках которых Геракл, собственно, и забрел в Скифию и встретился там с амазонками, фигурируют в вышеприведенном эпизоде об амазонках и Ахилле.

Вернемся к Гекате. Ночная богиня с пылающим факелом в руке и змеями в волосах при ближайшем рассмотрении оказывается протеическим существом, обладающим сродством к водной стихии и могущим как принимать человеческий (женский) облик полностью или частично, так и пребывать в зооморфном облике — крупного морского животного, вероятно тюленя или большой змеи. Геката является женской паредрой Ахилла и устроительницей его посмертного обиталища.

Амбивалентность мифического сознания делегирует черты и функции Гекаты самым разным персонажам греческого пантеона (Персефона, Артемида, Фетида), или смертным женщинам (Ифигения, Елена, Медея). Последние являются в то же время жертвами, предназначенными для умилостивления Ахилла. (Рудиментом такого жертвоприношения можно считать описанные Павсанием [35] Павсаний. Описание Эллады. III, 24, 5. траурные обряды элейских женщин с самобичеванием в честь Ахилла, совершаемые в начале праздника при заходе солнца — чтобы кровь окропляла его алтарь [Захарова, 2004].)

Найденная на о. Левка бронзовая печать с изображением змея, извивающегося в середине храма, впервые описана Пятышевой [Пятышева, 1966], которая интерпретирует его как изображение местного догреческого божества. Однако, как показывает Захарова [Захарова, 2004], существует целый ряд убедительных аргументов в пользу того, что божество, обитающее на острове, является Ахиллом.

Это изображение означает, что Ахилл принимал облик змея, и современное название острова — Змеиный (при том, что остров вовсе не изобилует змеями), — быть может, является отголоском древних верований.

Перед нами протеический персонаж древнего мифа, то принимающий человеческий облик, то предстающий огромным морским чудовищем — змеем или, возможно, спрутом (вспомним имена-описания «безгубый и «холодный», относящиеся скорее к рептилиям или гигантским головоногим, чем к теплокровным).