Альфрид Изатулин - Медики уранового стройбата

- Па-ро-ход!! Опоздаешь!

Быстренько умылись в тазике с пионами и выскочили на улицу. Подвез ранний рыбак на "Москвиче-412" за три рубля. У трапа Амир припал к сладким губам и взбежал на теплоход. Договорились встретиться после его возвращения из родительского дома, через две-три недели. Но так больше никогда и не встретились... Таня, Таня...

Дизели "Ракеты" заурчали, причал отплыл. Теплоход встал на крылья и понесся в прозрачном утреннем воздухе на север, к отчему дому. Вскоре открылся мини-буфет. Амир подошел к стойке. В кармане лежали две пачки трехрублевок, его летний заработок. Из зеркала над стойкой на Амира смотрел дочерна загорелый брюнет со сверкающими белками глаз, в зеленой униформе. Радость мелкими пузырьками распирала его изнутри, как воздушный шар. Взял коржик и бутылку портвейна. Соседка по креслу, молодая и симпатичная женщина, дала ему граненый стакан и очищенное вареное яйцо. Амир залпом махнул стакан вина, целиком засунул в рот яйцо, прожевал, предложил вино симпатичной соседке, она пригубила, а Амир тут же уснул.

Проснулся через три часа, его голова лежала на плече симпатичной соседки, которая что-то читала. Она улыбнулась ему...

Уже неделю Амирхан наслаждался отчим домом, мамиными оладушками (коймак, по-татарски), отсыпался. Голова была абсолютно пустой... В субботу топили баню, Амир возил флягами на тележке воду из Иртыша. Как-то, поднимаясь с ведрами, полными речной воды, он оторвал глаза от довольно крутого песчаного спуска к воде и лицо его залилось жаром... Навстречу, с коромыслом на плече, спускалась, ладно ступая босыми ногами, смущенно и радостно улыбаясь, слегка морща чистый, невысокий лоб с соболиными черными бровями, очень стройная девушка в ситцевом платье. Ее длинная коса была перекинута вперед и слегка подрагивала на девичьей груди от негромкого ее смеха.

- Пропусти меня! - ее грудной голос звучал для Амира сладкой музыкой.

- Проходи, никто тебя не задерживает!

Сердце стучало, как паровой молот. Залил воду во флягу. Она уже поднималась на верх яра. Остановилась, часто дыша, на ее щеках цвел румянец. Дала Амиру напиться из своего ведра, что было добрым знаком. Они не произнесли ни слова... Сердца сказали за них...

А вечером Амир ждал ее на памятной скамеечке на высоком берегу Иртыша. По-прежнему пахло полынью. Сероглазой не было. Ничего, он подождет. Откинулся к спинке скамейки, закрыл глаза... Как это начиналось?

Когда ему исполнилось 15 лет, в пустом классе ремонтируемой школы увидел вдруг, как будто кто-то широко раскрыл ему глаза, белокожую и чернобровую девочку с длинной черной косой, серыми глазами, стройными ножками - свою одноклассницу. Девочка эта была молчаливой, но не угрюмой, смеялась она тихо, а чаще улыбалась.

Амир влюбился в сероглазую девочку. В первый раз.

А мальчиком он был застенчивым, неловким, нерешительным, слишком эмоциональным. Чудак он был.

Поэтому случилось такое: через пару лет они сидели на скамеечке, на высоком яру Иртыша, в душную звездную летнюю ночь. Запах полыни... Какая-то большая рыба звучно плеснула хвостом по воде, звезды казались близкими, а на сердце было так сладко, так тревожно от присутствия любимой девушки...

Отмахиваясь от комаров и глядя в сторону, его девочка вдруг произнесла горькие, как росшая около скамеечки полынь, слова:

- Я думаю, что нам надо завязать наши отношения!

Сказала ты мне,

Что ты не любишь меня.

Ночь... Не кончайся.

...Амир прилег на скамейку, комары радостно зазвенели возле лица. Сорвал веточку полыни, чтобы отмахнуться от кровососов. Ну где же эта девчонка?

Помнит ли она малину? Это было четыре года тому назад: в лесочке, примерно на полпути от села Екатерининское к их селу, Амир и она жарким солнечным летним днем собирали малину

Он только что поступил в медицинский институт и приехал после зачисления домой. А она поступила в медицинское училище. Им было по 17.

Тайно от родителей, рано утром, пошли по ягоды. О чем договорились ночью, вернее, под утро, накануне. С трудом ее уговорил, вздохнув, она согласилась.

Сколько раз тянулись одновременно за одной ягодой, и руки сталкивались, и замирало его сердце. И отталкивала она его руку:

- Не мешай собирать малину!

На опушке леса у дороги, под боярышником, отдыхали перед тем, как идти с собранной ягодой домой. Было жарко.

На голове у нее был белый платок, повязанный плотно, до самых глаз (от комаров), как это делают наши сибирячки. Свои бидоны с ягодой поставили в тень березы, накрыв лопухами. Он попытался сесть рядышком, она его несильно оттолкнула. Ну что же, полежим чуть в сторонке.