Анита Шрив - Жена пилота

Стюардесса собрала пустые бокалы из-под шампанского. К своему величайшему удивлению Кэтрин вдруг обнаружила, что она, не отдавая себе в этом отчета, опорожнила свой бокал. Во рту стоял кисло-сладковатый привкус. Женщина посмотрела на часы: 20.14. В Лондоне сейчас час четырнадцать ночи.

Самолет затрясся по взлетной полосе. Пилот — летчик со светло-карими глазами — увеличил обороты мотора, готовясь к взлету. Сердце Кэтрин, казалось, остановилось в груди, затем испуганно заколотилось, готовое разорваться. Взор затуманился, в ушах зашумело. Кэтрин вцепилась мертвой хваткой в подлокотники своего кресла и зажмурилась, закусив нижнюю губу.

Вдруг пелена спала с ее глаз, и женщина увидела… Обломки перегородки, разнесенной в щепки взорвавшейся в кабине экипажа бомбой… Пристегнутый ремнями безопасности ребенок летит в пустоту на вращающемся юлой кресле… Пожар, начавшийся в багажном отделении, распространяется по всему самолету…

Авиалайнер несся вперед с чудовищной скоростью. Все быстрее и быстрее. Самолет трясло.

«А если он не взлетит? Как такая громадина как Т-900 вообще может летать?»

Женщина закрыла глаза и начала молиться. Единственная молитва, которая приходила ей на ум, была «Отче наш, иже еси на небеси…»

Никогда прежде она не испытывала страха перед полетами. Даже во время трансатлантических перелетов Джек не проявлял ни малейшего волнения. Частичка его невозмутимости передавалась Кэтрин. Однако эта невозмутимость погибла вместе с мужем, и вдову охватила паника. К своему ужасу и стыду Кэтрин почувствовала, что ее сейчас стошнит.

Роберт обнял ее за плечи.

Когда авиалайнер оторвался от взлетной полосы, Роберт Харт подозвал стюардессу и попросил ее принести охлажденную льдом воду, холодные полотенца и бумажный пакет. Кэтрин до конца боролась с подступающей к горлу тошнотой, но, к сожалению, не справилась. Шампанское вырвалась на свободу. Как силен у нее страх перед смертью! Так плохо ей не было даже тогда, когда она узнала о гибели мужа.

Когда знак «Пристегните ремни» погас, Кэтрин нетвердой походкой направилась в уборную. Стюардесса протянула ей целлофановый пакет с зубной щеткой и пастой, полотенцем, брусочком мыла и расческой. Кэтрин подумала, что такие вот пакетики «скорой помощи» хранятся на случай возникновения «чрезвычайных ситуаций». «Интересно, они предназначены только для пассажиров первого класса или для всех без исключения?»

В крошечной уборной Кэтрин умыла лицо. Ее блузка и комбинация промокли от пота. Женщина вытерла плечи и шею бумажными полотенцами. Самолет качнуло. Кэтрин ударилась головой о перегородку. Она тщательно почистила зубы, вспоминая, сколько раз прежде жалела людей, испытывающих страх перед полетом.

Когда Кэтрин вернулась, Роберт поднялся со своего места и подал ей руку.

Я не знаю, что со мной, — садясь в кресло, сказала она, — испугалась, что самолет не взлетит и мы разобьемся.

Роберт легонько сжал ее руку.

Кэтрин откинулась на спинку кресла. Он последовал ее примеру. С неохотой он вытащил из своего портфеля журнал.

Женщина провела пальцем по обручальному кольцу.

Через систему внутренней связи командир экипажа звучно сообщил, что полет идет нормально. Но Кэтрин все же не смогла подавить смутную тревогу. Она понимала основы аэродинамики, знала законы физики, позволяющие летать, но в глубине души испытывала неясный страх перед возможной гибелью, перед мыслью, что самолет, несмотря на совершенство современной техники, может упасть, повинуясь закону всемирного тяготения, и разбиться.

Когда Кэтрин проснулась, сумрак царил как внутри самолета, так и за бортом. На большом экране беззвучно плыли нечеткие фигуры — транслировали какой-то художественный фильм.

«Мы летим навстречу солнцу. Скоро рассвет, — подумала она. — Когда Джек погиб, его самолет летел навстречу ночи, “убегал” от солнца».

Через иллюминатор женщина видела облака.

«Где мы пролетаем? Над Ньюфаундлендом?.. Атлантическим океаном?.. Мысом Малин-Хед?..»

Затем мысли Кэтрин обратились к смерти мужа. «Когда перестало биться его сердце? Что его убило? Взрыв бомбы или страх от осознания неизбежности смерти? Ужас падения в ночной тьме или страшный удар о поверхность воды?»

Что чувствует человек, крепко пристегнутый ремнями безопасности к креслу пилота, вырванному чудовищным взрывом из развалившейся кабины экипажа? Если Джек не потерял сознание, то наверняка понимал, летя через ночную тьму, что вот-вот столкнется на чудовищной скорости с водой. Что он кричал перед смертью? Имя жены? Имя ее соперницы? Имя дочери? А может, в последнее мгновение своей жизни он выкрикнул имя своей матери?