Владимир Сорокин - 23000

– Лифты здесь! – раздался впереди крик Сергея. – Сюда!

Через спины, руки и лица Ольга увидела в конце коридора три стальные кабины большого лифта. На дверях кабин виднелось одинаковое изображение – красное сердце в окружении двух ледяных молотов. Бросив бездыханных китаянок, все побежали к кабинам. Одним из первых бежал, прихрамывая, Сергей с захваченным пистолетом в руках. Ольга кинулась туда же. Но вдруг двери кабин открылись, в них показались охранники с автоматами наизготовку. Передние из них уже стояли на коленях, чтобы не мешать стрелять задним. Что-то выкрикнули по-китайски, и автоматные очереди слились в один продолжительный залп. Ольга замерла, видя, как пули буквально скосили бегущих перед ней. Светловолосые полуодетые люди, прошитые пулями, валились на пол. Пули свистели вокруг, рикошетили от стен, доносили с собой до Ольги крохотные капли крови и кусочки тел, но сами пока не попадали в Ольгу.

«Вот и все… – мелькнуло в голове. – Сейчас и мне достанется…»

Холодея от ужаса, Ольга кинулась вправо, ежесекундно всем телом ожидая свою пулю. Справа была распахнута дверь, из которой, вероятно, на свое несчастье, и выехали с тележками две китаянки. Изнемогая, оступаясь и падая, Ольга вцепилась рукой в косяк, оттолкнулась ногами от пола, понимая, что не успеет – слишком густо свистели пули вокруг. Но сзади кто-то с силой пнул ее коленом, вталкивая в дверь, и сам влетел следом, сбил с ног.

Ольга покатилась по гладкому полу.

Дверь громко захлопнулась. И сразу стало почти тихо. Только слышно было, как за дверью черноволосые люди с раскосыми глазами продолжают убивать голубоглазых и светловолосых. Ольга вскочила на четвереньки, оглянулась. У двери во весь свой богатырский рост стоял Бьорн. Бледный, с полуоткрытым от ужаса ртом, он упирался спиной в дверь.

– Ликтстольпен! – истерично хохотнула Ольга, вскакивая. – Мамочка… мама… мамуля…

Бьорн оглянулся по сторонам:

– Лифт! Еще лифт!

Ольга тоже огляделась. Они оказались в большом помещении, как она поняла, смежном с их «собачьим» цехом. Здесь стояли длинные металлические столы, низкие металлические шкафы, большой стеклянный шкаф, а в нем – метровая собачья голова из пластика. Собака радостно вываливала из пластикового рта алый язык. Внизу на шкафу лепились красно-золотые иероглифы с восклицательным знаком. А чуть поодаль, в стенном углублении, виднелась квадратная дверь большого грузового лифта.

– Туда! – крикнула Ольга, бросаясь к лифту.

Бьорн, как сомнамбула, оттолкнулся от двери и бросился следом, в два прыжка обгоняя Ольгу. Его ручища, забрызганная чьей-то кровью, с размаху вдавила черную кнопку вызова лифта. И тут же толстые двери стали послушно раздвигаться, словно только и ждали ладони Бьорна. Лифт был вместительный.

– Чудо! – выдохнула Ольга и прыгнула в лифт, опережая Бьорна.

Что-то пробормотав по-шведски, он вскочил следом. Слева в панели торчали две кнопки – красная сверху, черная – пониже. Справа во всю стену висел плакат с изображением все той же веселой собаки с вывалившимся языком; только помимо восклицающих иероглифов рядом с собакой стояла небольшая, но очень счастливая китайская семья, улыбающийся глава которой держал в вытянутой руке какой-то флакон.

Ольга надавила на красную кнопку.

Лифт плавно пошел наверх.

Глаза Бьорна и Ольги встретились.

– Ликтстольпен… – снова повторила Ольга, прикрыла свой рот ладонью и истерично затрясла головой.

В глазах ее сверкнули слезы.

Бьорн неловко взял ее за плечи.

– Ты знал? – спросила она.

– Не совсем… – пробормотал он. – Русские сказали только американцам и немцам.

– Свиньи! – всхлипнула Ольга. – Это я отдала им ключ. А они даже не предупредили меня…

– Русский анархизм… Братья… как это… Карманазовы, да? – попытался пошутить Бьорн.

– Карамазовы, Ликтстольпен… – пробормотала Ольга, осматриваясь в лифте.

Кабина скоро остановилась. Двери открылись. Перед Бьорном и Ольгой распахнулось полуосвещенное, но довольно просторное помещение, напоминающее цех фармацевтического завода. Тут стояли ряды столов со стульями, вдоль стен выстроились стеллажи и металлические шкафы, висел громадный портрет все той же собаки в окружении уже двух семейств, в восторге тянущих к ней флаконы, и… Ольга увидела окно с предрассветным небом и бледной полной луной. Небо было настоящее, луна за ним – тоже. Это вызвало у Ольги новый слезоточивый спазм: