Барбара Фришмут - Мистификации Софи Зильбер

Утро Амариллис Лугоцвет посвятила всецело Максу-Фердинанду, который бодро отправился на разведку и бегал сперва по дому, потом по саду, чтобы познакомиться со своим новым окружением. Когда к полудню, устав, как собака, он сам залез в свою корзинку, она предусмотрительно дала ему опять понюхать амарнллпя, чтобы он не проснулся раньше времени и не счел себя одиноким и покинутым.

После этого Амариллис Лугоцвет уселась перед зеркалом в резной деревянной раме и до тех пор заклинала себя принять наилучший вид, покамест к ней не пришла уверенность, что если теперь фон Вассерталь и не падет перед нею ниц от восторга, то, во всяком случае, удостоит своей благосклонности.

Погода стояла ослепительно ясная, и для этого времени года было слишком жарко, когда Амариллис Лугоцвет, перейдя через седловину, спустилась к озеру и невдалеке от ущелья вытащила свою маленькую лодку из сарая столяра, где она хранилась. Широкая соломенная шляпа, отделанная тесьмой, защищала ее лицо от полуденного солнца, а с озера, несмотря на жару, веяло прохладой, что было ей очень приятно. Она гребла прямо к противоположному берегу, пока не подплыла к рыбачьей хижине у Холодного Ключа, где привязала лодку, вышла из нее в присела на берегу холодного горного ручья, которому это место было обязано своим названием. Несколько елей и пышно разросшиеся кусты давали достаточно тени, и она могла бы сидеть и наслаждаться покоем, однако яркий полуденный свет и вид безоблачного неба так утомили ее, что голова стала клониться долу и Амариллис была вынуждена схватиться рукой за нижние бревна хижины лодочника. Вокруг царила тишина знойного полудня, такая глубокая, словно не только солнце остановилось в зените, но и каждая вещь, и каждое живое существо замерло на отведенном ему месте. Амариллис пыталась еще раз продумать, что она скажет фон Вассерталю, но, казалось, ее мысли замерли так же, как рука, на которой неподвижно сидела муха, сидела, словно заколдованная, и даже не чистила крылышки. Она услышала вдали первый удар колокола, возвещавшего полдень, но он так ж остался единственным и заглох, будто подвижное время тоже остановилось в своем движении.

Амариллис Лугоцвет не могла вспомнить, каким образом она очутилась вдруг рядом с красивой и рослой наядой Лаквиной, которая шла вместе с ней по зеленой галерее, образованной сомкнувшимися над головой кустами, солнце проникая сюда, золотило листья, колеблемые легким ветерком. Чем дальше они шли, тем явственней бледнела зелень галереи, становясь все более голубой, словно вела в иное, расположенное с другой стороны небо. Амариллис Лугоцвет больше всего изумлялась тому, что в этой чуждой стихии могла двигаться так же свободно, как на земле, и хотя она всеми фибрами ощущала воду, дыхание ее нисколько не было затруднено. Ей казалось невероятным, что она вот так, запросто, шагает по дну озера и всю ее обволакивает и ласкает мягкая голубизна, столь же прозрачная, как воздух, по которому ей не раз случалось плыть на облаке. К тому же глубь озера всегда представлялась ей куда более прохладной, совсем холодной, но похоже, что у воды оказалась температура ее тела, и это было приятно. Понаблюдав немного за Лаквиной, которая плыла рядом с ней и продвигалась вперед короткими толчками хвостового плавника, так что создавалось впечатление, будто она ходит, Амариллис Лугоцвет, в свою очередь, попыталась оторваться от грунта и двигаться, плавно перебирая ногами. Лаквина была довольна, что ее спутница тоже предпочитает плыть: этот способ передвижения быстрее приближал их к цели, а самой Амариллис Лугоцвет он доставлял такое удовольствие, что, когда они очутились у входа во дворец фон Вассерталя, она даже огорчилась.

Ее глаза не сразу освоились с особенностями видения под водой, все вещи были и прозрачны, и вместе с тем многослойны, вот почему она увидела сразу не только внешний облик дворца, но, как ей почудилось, и все его внутренние покои, а это окончательно сбило ее с толку.

Лаквина заметила ее растерянность и посоветовала не слишком напрягать зрение под водой. Надо полностью сосредоточиться на том, что именно хочет она разглядеть: наружную оболочку предмета, его видимые очертания, или то, что скрыто внутри, под ними. Выбор она должна сделать сама. Когда она немного попривыкнет, ей будет легче. Если же она не последует этому совету, то, как существо, не обитающее постоянно в воде, она рискует вскорости лишиться рассудка.