У самого Дуэйна была пятнистая собачка по кличке Тефтелька, которая, как уверял ее хозяин, умеет делать обратное сальто. Другой медбрат, Ронни, был разведен, но совершенно не привлекателен. «Зануда натурал», называл его Дуэйн. Каждые выходные он ездил за город и делал ставки на футбольных матчах в колледже (его брат был неудачливым букмекером). Он встречался с разведенной пульмонологиней по имени Джуди Сью Дженкинс, тридцатидвухлетней женщиной с ребенком.
Когда сестры не отвлекали меня, я могла вволю слушать операторов, выкликавших докторов, администраторов и уборщиц. Их голоса неслись из-под потолка с завидной регулярностью. И стоило мне раскусить шифры, как все заведение оказалось как на ладони. «Экстренный вызов» означал «беги со всех ног!», а «синий сигнал» сообщал, что кто-то помер. Если же вызывали на «уборку», это, как правило, подразумевало, что кто-то блеванул прямо на пол.
Так же регулярно возникали голоса Минервы и Элинор. Почти каждый час они заявлялись в мою холодную белую палату и становились у постели. Минерва мне фактически как мать. Иногда мне снилось, что она умерла, а раз привиделось, что она превратилась в репку, и я проснулась в истерике. Я так ревела, что потом пришлось прикладывать к опухшим векам ломтики огурца.
— Джо-Нелл, может, принести тебе покушать? — У нее, разумеется, просто руки чесались притащить мне пирог или, может быть, пирожное со сливками, но это было бы против правил.
— В закусочной все в порядке, — рассказывала Элинор. — Я плачу одной старушке, чтоб она присматривала за кассой. Эрлин Уофорд, помнишь ее? Она еще работала в «Кей-Марте»? Вдова Билли Уофорда?
— Про цветы, про цветы расскажи! — торопила Минерва.
— Да, цветы шикарные. — Элинор аж руками всплеснула. — И их так много!
— Прям хоть магазин открывай! — кивала Минерва.
— Сестры запрещают их сюда приносить, так что мы все отсылаем домой, — пояснила Элинор.
— Но от кого они? — спросила я у нее.
— От всех твоих прежних ухажеров.
— Даже из ресторана «Старлайт» прислали корзину хризантем, — объявила Минерва.
— Ага, вос-хи-ти-тельную. Она утыкана такими изогнутыми леденцами. — Элинор согнула палец. — А на ленте золотыми блестками выведено «Пососи нас». Ну правда ведь здорово?
— Потрясающе, — ответила я и на минутку прикрыла глаза.
— А про Фредди слыхала? — спросила Элинор. — Она уже едет в Теннесси.
— То есть ради меня она бросила своих китов?! — заржала я. — Видать, я все же при смерти.
— Недавно мы так и думали, — хмыкнула Элинор.
Я уставилась в потолок. Сейчас она снова затянет про региональную преступность, постепенно переходя к национальной и мировой. Преступность — ее увлечение, наравне с телесериалами. Она смотрит канал «Дискавери» в надежде стать образованней, но вместо этого становится лишь более нервной. Все твердит, что ледники тают, река Колорадо мелеет, а африканских слонов безжалостно истребляют ради их собственной кости. Короче говоря, планета вот-вот покатится ко всем чертям. Я посоветовала ей не смотреть «Дискавери», раз уж ее это так сильно трогает. «Но там великолепные передачи, — обиделась она, — как „Первые поцелуи“, но только про животных. Кто за кем охотится, кто бесится, кто на грани вымирания, а кто хорош как никогда».
— Что-то спать хочется, — простонала я, заводя глаза и складывая руки на груди, словно меня укусил какой-то таинственный ядовитый паук и жить мне остается лишь считанные часы. С огромным облегчением я услышала, как Дуэйн объявил, что время посещения истекло.
— Как, уже ? — огорчилась Минерва, складывая свое вязание.
— Ну можно еще пару минут? — просила Элинор.
— Извините, — отрезал Дуэйн, — правила для всех одинаковы.
— Пока, сестренка, — вздохнула Элинор, — сладких тебе снов. А если твой кардиомонитор вдруг перестанет пикать, срочно зови сестер.
— Так она и сделает, — кивал Дуэйн, выставляя их за двери.
— Кажется, скоро обход того симпатичного доктора, — бросила я.
— Которого? — Дуэйн удивленно поднял брови. — Доктора Грэнстеда или доктора Ламберта?
— Ламберта, — ответила я.
— Ах, этого, — хмыкнул Дуэйн. — Забудьте о нем. Он всего год как женился.
— Отлично, — усмехнулась я. — Объезженная лошадка.
— Но он обожает свою жену.
— Тем лучше. К чему мне легкая добыча?
— Милая, думайте о себе, а не о женатых врачах. — Он суетился вокруг моей кровати, подтыкая одеяло и поправляя аппаратуру. Затем он сунул мне в рот градусник. — Слышал, вам прислали интересную корзинку, красавица.
Читать дальше