Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

В общем, выработка этих правил заняла половину весны и целое лето. А результат как был нулевым, так и остался нулевым. Друзей, почерпнутых из Интернета, не завелось, приятели разве что, максимальный успех как был Алексом, так и остался. Девушки — да, появлялись какие-то, в Интернете вообще гораздо больше адекватных девушек, чем адекватных мужиков. И правильно, при возникновении проблем для девушек естественно и простительно лезть в Интернет, а для мужиков, если нормальные, — есть другие помойки. Те же катакомбы, к примеру. Впрочем, и девушки, появляющиеся как-то вхолостую были. Не то, что искал. То есть, пара-тройка интересных появилась, но настолько не в моём вкусе, что отношения установились сугубо дружеские. А которые в моём вкусе — пустышки пустышками. При том что имелось точное знание того, что нужных — в Интернете много. Учиться надо было. Учиться находить и учиться мгновенно привлечь внимание.

А в сентябре вдруг вывалилась из небытия исчезнувшая почти сразу после Пинеги Маша. Протусовавшаяся всё лето с какой-то очередной наркоманской компанией и опять решившая завязать и учинить что-либо более интересное. С идеей куда-нибудь интересно съездить вместе. Посмотрел я на неё, посмотрел, да и предложил смотаться на Оршинское болото. Половить карасей, поесть голубики, клюквы, грибов, да и пофотографировать заодно. Самое интересное, что мне было абсолютно по барабану, удастся мне её охмурить да соблазнить или не удастся. Девица красивая, вполне в моём вкусе. Даже не в возрасте дело. Я уже начал привыкать к мысли, что теперь мне светят только дамы намного моложе меня. Скорее в манерах и привычках. Слишком сильная у меня аллергия на всякую наркоту, а половина Машкиной компании — наркоманы состоявшиеся. Саму Машку оно как-то не брало. Лошадь та ещё, здоровья вагон и две тележки, никакой химией не пробить. Может несколько месяцев на любой гадости проторчать, а потом надоест — и нету никаких веществ. Месяц, два, три… А потом — вдруг опять. Или — это у неё привычка с детства, фиг знает. Машка хвасталась, что к конопле и к беготне по мужикам её матушка в Испании приучила, причём в возрасте чуть ли не лет двенадцати… Интересная у неё матушка, однако. Ну да, и насчёт мужиков то же самое. Ну трудно всерьёз нацеливаться на девицу, которая во всеуслышание и на каждом углу хвастается тем, что предпочитает негров. Но если не зацикливаться на идеях совращения, а оставлять всё на волю судьбы и прочего случая — то Машку становится вполне интересно и познавательно послушать. В чём-то даже, возможно, и полезно. А может быть — станет полезно потом.

Пожалуй, самым любопытным было послушать то, что Машка рассказывала о жизни наркоманов. Каким-то боком тема наркотиков и наркоманов возникает вокруг меня практически всю жизнь и с удивительной регулярностью. В связанные с этой пакостью истории — попадали и будут попадать и друзья, и подруги. Так что довелось мне и понаблюдать всякого, и книжек почитать, начиная с Кастанеды и кончая трудами по психиатрии и наркологии, и с парой хороших биохимиков пообщаться… Так вот, Машкины откровения существенно расширяли и дополняли накопленную сумму знаний. Местами даже пробивая на некоторые совсем новые для меня концепции.

Например — из литературы, равно как и из бесед с биохимиками, однозначно следовало, что героиновая наркомания лечению не поддаётся в принципе. Но только вот у Машки — оказалось трое знакомых, самостоятельно снявшихся с застарелой героиновой наркомании. Без медицинской помощи, без психологических изысков типа там анонимных обществ всяких. Даже без силовых методов прохождения ломки. Просто взяли да пересели с ширяния героином на пожирание псилоцибовых поганок. Причём биохимически — оно вполне прозрачно. Опиаты, поступающие в организм извне, блокируют выработку в том организме их аналогов, таки необходимых для нормальной жизнедеятельности того организма. На чём и возникает зависимость. Ну перестаёт организм уметь сам их вырабатывать и всё. А вот те паршивые поганки действуют вполне наоборот, заставляют сам организм творить ударные порции тех аналогов опиатов. На корню подрубая уже имеющуюся героиновую зависимость.

А если ещё дальше полезть в биохимию, так и совсем интересно становится. Ну да, длительное употребление поганок весьма эффективно разрушает организм. Но при том — у них есть пара любопытных свойств, которые как раз и превращают их в лекарственное средство. Если, конечно, понимать что делаешь и не увязать хвостом там, откуда только что вытащился клюв. Во-первых, псилоцибин не вызывает физиологической зависимости. Только психологическую. А психологическая преодолима многими способами, впрочем, и способов не надо, просто желания и элементарной силы воли уже достаточно. Во-вторых, псилоцибин слишком ядовит, чтобы быть эффективным наркотиком. Один из столпов наркомании — принцип постоянного увеличения дозы. Того, что вчера было достаточно для «прихода», — сегодня уже мало. Нету этого столпа. Смертельная доза псилоцибина — всего в два-три раза выше минимальной дозы, оказывающей хоть какое-то галлюциногенное действие. Нету запаса для долговременного постепенного наращивания дозировки. Кроме того — организм распознаёт псилоцибин как яд и вырабатывает к нему какой-то весьма эффективный антидот. Блокирующий весь эффект от поступлений этой гадости в организм в течение следующей недели, а то и двух. То есть — нажрался человек поганок разок, приторчал с того, а потом целую неделю сколько ни ест, а приторчать не получится. То есть, не только увеличение дозы невозможно, но и увеличение частоты приёма доз. В общем — вполне контролируемая штука, даже самоконтролируемая.