Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

Врачей «скорой» я уважаю. Не раз их вызывал — и себе, и друзьям, и родным, не раз с ними сотрудничал… Есть, конечно, отдельные и алкаши, и неучи, но — ну очень отдельные. А так — скорее подвижники. В общем — выслушать оказалось мало, пошли смотреть в Интернете, о чём речь. Да. Гадость феноменальная. То, что под копией этой статьи на сайте «скорой» сотни возмущённых откликов, вполне закономерно. Имя-фамилия журналиста — поиск даёт ещё три сходных пасквиля на другие темы и фиг что больше. А там, где первоисточник — нет ли пространства для комментариев? Что там пишут? Поискали первоисточник. Не знаю уж зачем, по привычке, наверное, — но в Гугле я кликнул не переход на саму страницу, а просмотр страницы, сохранённой в гугловском кэше. И — надо же! Под текстом стоят совсем другие имя-фамилия. Ленкиного Миши! И всё это — в том агентстве, где Миша работает, причём работает аж редактором отдела науки. А кто вам там в агентстве сказал, что неизвестно, откуда статья? Такой-то… Ну так он сам её и написал, а уже разместив в ленте, понял, что огребёт. И заменил свою фамилию на псевдоним. Ребята его сразу поймать не смогли — из агентства его уже взашей выгнали. За другое. Впрочем, в ту дискуссию на сайте «скорой» я пару намёков кинул — если кому интересно станет, найдут. Стало. Нашли. Написали там же в открытую. Когда-нибудь — аукнется.

Вот я сразу и отписал Ленке. Что предупреждал. Что это письмо — не угроза, не просьба, а информация для неё. Что на этот раз меры приму, а некоторые — уже принял. Что отвечать незачем, всё равно читать не буду. Добавил, что она мне в письме хвасталась, будто их уже пару лет как обещают взять в действительно интересную экспедицию, — так я подозреваю, куда. Слишком оно предсказуемо. Раскопки на Алтае или по соседству. Не советую. На тех раскопках всякий раз целая куча моих родственников болтаются, а некоторые так и в лицо её знают. Как в воду глядел, кстати. В следующий раз они поехали на раскопки в Туву. И к ним — подъезжали на машине двое моих родственников, ненадолго правда. Но тот, который её в лицо знает, — оставался в машине. А ещё стояли они на одной из раскопок — по соседству с деревушкой, где ещё одна моя знакомая живёт. Наверное, в отъезде была, иначе бы нагрянула. Потому как фанатка и археологии, и фотографии, и спелеологии — мигом бы общий язык с Ленкой нашла. А новеллу она читала, и вопросы — задавала.

Полгода спустя:

– Знаешь, Володь, статья была действительно очень гадкая. Нельзя было так писать. Я это Мише так и сказала. Но она была написана по реальным событиям, когда «скорую» действительно пришлось ждать очень долго и, не дождавшись, вызывать за большие деньги коммерческую.

– Извини, Лен, но статья вообще о другом. А какие пробки в Москве на дорогах — ты знаешь не хуже меня.

– Ну да, но одно дело — когда кто-то, а здесь с моей мамой было. У неё давление высокое, она вызвала медсестру из поликлиники, чтобы сделала укол, снижающий давление. А та всё перепутала — и наоборот, укол для повышения давления поставила. Мама сразу в обморок и свалилась.

– И что — медсестра, видя это, ушла? Не бывает. Кстати, ТАКОЙ путаницы — тоже не бывает. У тебя мама, как ты рассказывала, под постоянным наблюдением, тут не путают.

– Не знаю. Она мне позвонила, что ей плохо, я приехала — а она в обмороке лежит. Мне пришлось Мишу вызвать на помощь.

– Ничего не понимаю. Когда это было?

– В январе.

– Слушай, а это было не сразу же после того, как ты маме «всё» рассказала, она «раскаялась» и ты политического убежища попросила, но потом передумала?

– На следующий же день…

– Ты что, правда не понимаешь, что это была очередная симуляция, специально для того, чтобы вызвать Мишу, заставить вас вместе её обихаживать и на том тебя у него оставить?

– Мама — не симулянтка!

В том же апреле — Ленка вдруг приняла Лёшино приглашение ехать к нему на празднование в катакомбах совмещённого дня рождения — и его собственного, и Тани, его жены. Одна. Я спросил, на который из двух дней — специально, чтобы приехать самому на другой, не встретиться. Оказалось — на оба. Пришлось самому не ехать, а Лёше с Таней — оставаться без моих поздравлений.

– Володь, а ведь ты во многом, наверное, прав был, что попросил. У Ленки сейчас всё ОЧЕНЬ плохо.

– Чуть-чуть подробностей — можно?

– Да нету никаких подробностей. Манера вести разговор, манера держаться, куча разных мелочей, ни одна из которых ни о чём не говорит. Но если в сумме — всё очевидно с первого взгляда. Все эти мелочи показывают, что человеку очень плохо. И причина, скорее всего, не только в нём. Может быть — и не столько в нём. Но то, что Ленке сейчас нужна помощь, — точно. И помочь ей — очень хочется. Буду пробовать, хотя не знаю как.