Михал Витковский - Марго

И тогда, сказанный невинным голосом, прозвучал тот единственный, сакраментальный вопрос проклюнувшийся через кучу других, ответы на которые Толстого вовсе не интересовали: «А где ты живешь, детка? В смысле — адрес? Куда подъехать?»

Какой у тебя, рыбка, адрес? Какой адрес? Не только Черная Грета и не только Толстый Болек интересовались Асиным адресом. Ты это, ну… В общем, ты это, Аська, не пойми меня превратно, можно мне как-нибудь к тебе заскочить? Где ты живешь? Правее или левее, около «Теско», что ль?

Но она держалась стойко: адрес не давала никому. Только соседа-сухаря попросила, чтобы он помог ей с этим выпрямителем, а антенну велела вывести на крышу, зацепить кабель за трубу и протянуть в ее квартиру. Теперь радиус охвата увеличился значительно. Ни дать ни взять — смотритель морского маяка, посылающий сигналы во все пределы Польши. Е-60 — свободна, Е-46 — стоит, стоит, повторяет Ася, Е-46 — стоит. Теперь они были в ее комнатке и день и ночь. Теперь она уже не только давала советы относительно пробок, которые знала наизусть, но и занялась междусобойчиками. Особенно ночью, когда одинокие водители боялись заснуть на длинных перегонах и, игнорируя предписанный правилами перерыв на остановку, выбрасывали шайбы и открывали душу Асе, хотя бы потому, что открытая душа оживляет не меньше, чем открытая форточка. Приглушенным шепотом она говорила с ними об их детях, которых они не видят целыми неделями, о том, что у них болят локти, позвоночник от сидения в одной позе… Пока не заполнила собой весь 22-й канал. Где Богдан? Разговаривает с Асей. Где Гарри? Где Джо? Где Волк? Где Дядя? Где Толстый из Тлуща? Где Рых из Ломянок? Рых, отзовись! Разговаривают с Пётрковом на четвертом. Блин, Ася на линии, ну тогда и я поспешу поговорить! Каждому хотелось, ясен пень, трахнуть Асю, но молодая святая противостояла дьявольским нашептываниям и воздевала очи горе. Это было одно из первых испытаний, которым ее подверг сатана, как некогда святую Куммернис из Шонау [45] Персонаж книги О. Токарчук. .

Один раз было дело: Цыца, этот извращенец, послал Асю по адресу, потому что она целый час забивала канал. Что тогда было! Вся флотилия фур на него так вознегодовала, что чуть не выпихнула на обочину! Их святую Асю обидеть!

Они исповедовались ей во всех своих прелюбодеяниях, совершаемых на спальнике и в скворечнике, и у нее перед глазами вставали отрывки уортоновской «Пташки». Они исповедовались ей в контрабанде, провозимой в запасках, в сливе масла и шоколада из цистерн, рассказывали, как оно было в давние времена, «когда тебя, детка, еще не было на свете». А молодая святая ласково увещевала их, умоляла, чтобы они сошли с тропки которая через Закоулок У Хромой ведет в страну тьмы, и чтобы вместо этого они свернули на дорожку, свободную от выкрашенных в розовый цвет придорожных баров с названиями «Афина», «Афродита», «Эммануэль». Она напоминала им, что они должны своим женам и детям, а именно: любовь, верность и преданность.

Ася для нас, что мать родная полиция. Ася мерит скорость. Ася ведет картотеки. Агент 007, модель «Ася». А может, это менты банкуют: наняли несовершеннолетнюю, чтобы просочиться в их среду, а она влюбила всех их в себя (хоть на самом деле она, может, страхолюдина какая) и теперь стала их святой. Грета — так та вообще втрескалась, потому что лесбы на нее западают еще сильнее, чем мужики. Ради Аси она учит польский язык с кассет, едет и повторяет за диктором: «Это — клюбника, клюбника красного цфета… Ми идем в кино. А ви идете в кино? Они идут в кино. Прифетствую вас, пани Анна Ковальска. А ви тоже идете в кино? Прифетствую вас, пан Анджей Новак. Нет, я не иду в кино. Я еду на тачу». «На датшу, на датшу», — повторяла за рулем Грета.

С ума сойти.

Она всегда была в пути. Ася лежала у себя в Пётркове, в блочном доме, голова под одеялом, и в то же самое время она ехала, ехала… В Амстердам, в Москву, в Швецию!

— В котором часу будешь на границе? Когда будешь на пароме? А ты купи себе что-нибудь в дутике. Как что? Чтобы было что поесть потом, утром, когда уже будешь в Бельгии, — говорила она и чувствовала тревожный холодок в животе, охоту к перемене мест. Бельгия! Такое только по телевизору и увидишь.

Как-то раз под утро к ней долетел такой вот невинный разговор:

— Коллега, сестричка, подружка… Ищу в Варшаве на Кругу магазин с посудой, у меня доставка…

— Ну, так слушай, лети, друг, сначала дорожкой прямо, а потом, на Кругу, сверни налево, но там смотри в оба: гиббоны кино снимают… Пока, ни гвоздя…