Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

Прошло уже три года, но в ушах у Тессы до сих пор эхом отдавались ее слова, сказанные Майло Райкрофту: «Любовь длится, пока она длится». Как наивно и как жестоко. В те дни она редко вспоминала о нем. Остались только настороженность и осознание чудовищности собственных ошибок.

«Я сильно изменилась, Гвидо. Я уже не та, что была прежде». Тесса сказала правду: она была не тем человеком, которого он знал раньше. Тесса Бруно — фамилия не хуже любой другой. Тессы Николсон больше не было.

На следующий день, когда она возвращалась с работы, он снова ждал ее. В темном, отлично сшитом костюме, в шелковом галстуке, дорогих кожаных туфлях. Она подумала, что его наряд выглядит неуместно в этом переулке с бельем на веревках и надписями на стенах.

— Я прошу прощения за то, что наговорил вчера, — натянутым тоном произнес он. — Я беспокоюсь за тебя — в этом все дело.

Гвидо всегда был очень гордым; Тесса знала, что эти слова дались ему нелегко.

— Пожалуй, я тоже немного погорячилась, — признала она.

Его лицо казалось встревоженным. Он заговорил с ней, понизив голос до шепота:

— Тесса, в Италии многое изменилось. Флоренция изменилась тоже. Если выяснится, что твои документы поддельные, полиция решит, что ты шпионка.

— Я буду очень осторожна, Гвидо, обещаю.

Он посмотрел вверх, туда, где между крышами домов синела полоска неба.

— Какой чудесный вечер, — сказал Гвидо. — Может, прогуляемся?

Они пошли по Виа Романа. Гвидо сказал:

— Я серьезен как никогда, Тесса. Для тебя здесь небезопасно. Через несколько недель Италия может вступить в войну.

Она бросила на него короткий взгляд.

— Ты так думаешь?

— Я надеюсь, что этого не случиться — молюсь, чтобы войны не было, — прошептал он. — Но определенные круги настаивают на ней, подталкивают страну к войне. Им нужна легкая слава.

— А ты сам, Гвидо? Что думаешь ты?

Он вздохнул.

— Пока что нам удавалось держаться в стороне и успешно пользоваться своим положением. Я надеялся, что цинизм итальянского правительства и его продажность позволят нам и дальше идти этим курсом. Вступить в войну на стороне нацистов будет просто сумасшествием. Это прикончит нас.

Полдюжины мальчишек пробежали мимо — они гнались за своим приятелем на самокате. Собака рыла лапами опавшие листья в канаве.

Гвидо снова заговорил:

— Вчера ты сказала, что нашей дружбе пришел конец. Но если и так, Тесса, это был твой выбор.

— Неправда! — Она вспомнила свои первые тоскливые недели в Англии: школу, поезд, разлуку со всем, что она любила. — Я писала тебе, — сказала она, — но ты так и не ответил.

— Я не получил от тебя ни одного письма.

Она остановилась посреди улицы, нахмурив лоб.

— Не понимаю…

— Я не получал от тебя писем — ни единого. И я писал — десятки раз.

Неужели он лгал? Нет, на него это было совсем не похоже.

— Я писала тебе, Гвидо, — сказала она. — Честное слово.

Тесса вспомнила Вестдаун с его учительницами — старыми девами и целым сводом абсурдных правил. Ей запрещалось самой ходить к почтовому ящику; нужно было передать письмо классной даме, чтобы та его отправила.

— Думаю, это из-за моей школы. Наверное, ученицам запрещалось переписываться с мальчиками. Вполне возможно, учителя читали наши письма и рвали те, которые считали неподобающими.

— В конце концов, — сказал Гвидо, — я сдался. Решил, что ты меня забыла.

— Нет, Гвидо. Я никогда тебя не забывала.

— Тогда мне очень жаль, — мягко произнес он. — Почему ты вернулась во Флоренцию, Тесса?

— Потому что здесь мой дом.

— Здесь, а не в Англии?

— Нет. Какое-то время я думала, что он там, но я ошибалась.

— Ты не была там счастлива?

— Поначалу была. — Она улыбнулась. — Я любила Лондон. Мне нравилось самой себя обеспечивать.

— А чем ты занималась?

— Работала манекенщицей. Дефилировала в роскошных нарядах перед богатыми дамами. — Она приняла картинную позу и рассмеялась.

— Ты добилась успеха?

— О да. Я прекрасно зарабатывала, могла оплачивать школу Фредди и очень этим гордилась.

— А теперь ты работаешь в магазине готового платья… Почему, Тесса?

Ее сердце упало.

— Потому что кое-что случилось, — ответила она.

— Шрам у тебя на лбу — из-за него ты перестала работать манекенщицей?

Автоматически она подняла руку и поправила челку.

— Я попала в аварию.

— Ты сильно пострадала?

Она кивнула.

— Бедная Тесса, — сказал Гвидо.

Она остановилась и прикоснулась кончиками пальцев к лепесткам розы, увившей стену. Потом негромко произнесла: