Андрей Портнов - Автово

Я ужасно хотел узнать, долго ли он так выдержит, но Васильев с Лариской заставили меня конспектировать лекцию. Интересно, как я писать буду, если с двух сторон был сдавлен двумя монстрами, которые изо всех сил старались поместить свои руки и тетради на парте, в результате чего мои руки были напрочь парализованными. Я не мог даже пошевелиться. Вначале я, правда, пытался освободиться и вертелся, как мог, но лишь получал подзатыльники от Васильева. Мне это, разумеется, не нравилось, поэтому на нашей задней парте началась возня. Вот недовольно к нам повернулся Костик и выразил своё пожелание нам заткнуться. Мы успокоились, и я, плюнув на всё, решил хоть послушать, о чём говорит Сиверс. Тот старательно выводил на доске каждую букву, но, очевидно, сильно стеснялся, потому что всем своим телом налегал на доску и ни за что не хотел показывать то, что написал. Затем брал тряпку и тут же стирал только что написанное. Потом история повторялась. Я отметил про себя весьма оригинальное ведение лекции и попытался хоть что-то запомнить, поскольку записывать лекцию не представлялось никакой возможности. Но и эта затея потерпела полный крах. То ли у меня со слухом плохо, то ли Сиверс говорил на китайском, только ничего я не понял. Окончательно разочаровавшись во всём, я принялся швыряться во всех кусками ластика, за что опять получил подзатыльник от Васильева. Опять поднялась возня. Взгляд Костика выражал очень красноречивое желание нас убить.

Паша, наконец-то, окончательно свалился со стула и набросился с криками на Игорька. Тот только краем глаза посмотрел на него и угрожающе произнёс:

— Стипендию не получишь!

Под таким напором старосты Паша сразу умолк.

В это время Сиверс, продолжая писать, опускался всё ниже и ниже, пока, наконец, не замер в позе «рака». Вскоре он обнаружил, что разогнуться для него будет достаточно трудновато. Я долго смотрел на его стойку, пока не начал яростно хохотать. Теперь уже отовсюду посыпались подзатыльники, удары линейками, и в меня полетели ошметки бумаг. Немного поутихнув, Лариске и Васильеву надоело писать и, решив развлечься, они, видимо, не нашли ничего лучшего, как щекотать меня с двух сторон. На задней парте поднялась потрясающая возня. Лицо Костика уже ничего не выражало. Плюнув в нашу сторону и обозвав нас «живым уголком», он попытался сосредоточиться на лекции. Но у него не получилось. Кто-то очень пронзительным голосом Владика заорал на весь класс:

— Звонок!!!

Сиверс почему-то услышал его и, посмотрев на часы, отпустил нас.

Вообще, строймех стал мне нравиться…

Приближался Новый 1995 Год! Это был мой самый первый Новый Год, проведённый в настоящей компании и вдали от Астрахани. После наших с Пашей «дней рождений» больше не было ни одной крупной гулянки. Видно было, что народ заскучал, поэтому к встрече Нового Года готовился с энтузиазмом.

Решено было справлять всем в одной комнате. Её для массовки пожертвовали благородные татары. Однако, не все были согласны с такой постановкой вопроса. Прожив друг с другом бок о бок около восьми месяцев, в группе стали наблюдаться расколы. Надо сказать, что за это время многие (и я в том числе) показали свои скрытые качества, о которых никто и не подозревал. Все раскрылись, так сказать, во всей красе. Это обстоятельство порождало зарождение отдельных кучек. Но нельзя сказать, что положение было угрожающим — кучки запросто контактировали между собой, но предпочитали держаться своего круга.

Вот и в этот раз Султан, Пахом и Галя решили справлять встречу Нового Года отдельно в 210-ой. Кроме того, к Пахому приехала его очередная астраханская подружка, которая также собиралась праздновать вместе с ними.

Зато все остальные железно решили собраться в татарской 211-ой.

Скажу честно, от Нового Года я ожидал нечто большего. А то, что было, как-то не соответствовало моим мечтам.

Итак, с самого начала мы (на мой взгляд, слишком рано) в 11 часов вечера уселись за стол. Продукты изымались из наших запасов, а на водку и вино мы скидывались. Но надо учесть, что это была не домашняя мамочкина стряпня, и то, что мы наготовили, вряд ли хватило бы на всю ночь. Никто этого не учёл, и в 23–00 мы как изголодавшиеся гиены набросились на еду. Каким-то чудом не выпив шампанское, на которое все уже целый час пялились, мы дождались полуночи. Когда же та наступила, общежитие словно взорвалось. Отовсюду послышались дикие крики восторга, все выбежали в коридор, полетели пробки шампанского, непальцы начали целоваться, короче — полный вертеп.