Гай Берт - Яма

Я догадалась, что его слова были шуткой, и рассмеялась. Значит, это он, подумала я. Совсем не такой, как я представляла.

Потом один из парней предложил еще разок наведаться к бару, а кто-то ушел на танцпол.

Ну вот, сказал Мартин. Новое лицо лондонской тусовки. Неизменно приятное зрелище.

Тебе здесь нравится? — спросила я. Он ответил: зависит от того, что именно тебя заводит, кажется, так. Мне показалось, что ему все это не очень по душе, поэтому я ответила, мол, вообще-то, я не большая поклонница шумных вечеринок.

Тогда что ты здесь делаешь? — сразу же спросил он. Наташа сказала, я обязательно должна прийти, ответила я; это прозвучало очень глупо, я прыснула, и он тоже улыбнулся.

Никогда не делай того, чего от тебя ожидают другие, произнес он с притворной серьезностью. Стремление соответствовать ожиданиям и стереотипам ограничивает человека. Я заметила, что Наташа машет мне через зал. И сказала: что ж, надеюсь, увидимся.

Да, ответил он. Приятного вечера. Потом, когда я уже собиралась уходить, добавил: я бы хотел поговорить с тобой... когда у нас обоих будет больше времени. Ты — ты напоминаешь мне одного человека, которого я когда-то знал. Я торопливо кивнула и ушла. Это было приятное чувство: только что я познакомилась с самым популярным мальчиком в школе, и он сказал, что хочет как-нибудь со мной поговорить. Вечер прошел очень хорошо, потому что я больше не чувствовала себя одной из Наташиных приспешниц... Мне казалось, будто я вдруг стала полноценным человеком.

Я останавливаю пленку и сажусь. Вопрос: неужели другой отреагировал бы иначе? Сомневаюсь. Мартин был — и остается — невероятно притягательной личностью.

Но от чего я не могу избавиться, что пугает меня сильнее всего, так это то, что я сделала. Когда я слушаю голос Лизы, записанный на магнитной пленке сто лет назад, становится очевидно, что мне никогда не заслужить прощения, никогда ничего не вернуть и не исправить. И от этого мне больно. От этого мне больно до сих пор.

Наступил полдень. Майк, который пропустил скудный завтрак, разделенный остальными, проголодался до тошноты.

— Я не уверена... — заговорила Алекс.

— Что?

— Ммм. Разумно ли доедать последние запасы? Может, следует... отложить что-нибудь. На вечер.

— Что у нас осталось? — спросил Майк. — Черт, я проголодался.

— Придется научиться есть такие же порции, что и другие, — заметила Фрэнки. — Я никому не отдам половину своей доли.

— Не надо переживать, — поспешно ответила Алекс. — Разделим все по справедливости. — Она разобрала маленькую кучку пакетов у своих ног. — Вот. Это все, что у меня есть.

— Конечно, чего переживать, — брякнул Джефф. — Очень скоро все это окончательно перестанет меня забавлять. Не знаю, как вы, но мне до смерти здесь надоело.

— Мы знаем, — ответила Фрэнки. — Уже слышали. Но от этого ничего не изменится, понятно? Так что сиди себе и не вякай.

Майк достал все запасы из рюкзака и выложил в ряд перед собой. Остальные проделали то же самое.

— Негусто, а? — тихо проговорила Алекс.

— Придется есть понемногу за раз, — вздохнула Фрэнки.

Они выделили каждому по порции и стали есть, погруженные в свои мысли.

— Если бы все это происходило по-настоящему, вот было бы интересно, — заметил Джефф. — Если бы мы были в пустыне или на острове, и еды осталось бы мало. Что бы вы сделали?

— К счастью, мы не на острове, — сказала Алекс.

— На острове можно наловить рыбы и всякой всячины, — бодро предложил Майк. — Потом слегка отварить ее в пресноводной луже на полуденном солнце или поджарить на горячих камнях, оставшихся после костра.

— Заткнись, — бросила Фрэнки. — Хватит говорить о еде.

— Она права, Майки, — присоединилась Алекс.

— Извините.

— Сейчас не очень подходящий момент.

— Ладно, ладно.

Наступил вечер, и какое-то время все молчали. Майк лежал на спине, скрестив руки на груди, смотрел на дверь в противоположной стене и размышлял о том, что происходит за ней. Должно быть, большой куст остролиста на верхней лестничной площадке слегка колышется на ветру, солнце ярко освещает пустые крикетные поля и истертые дворовые плиты. Тени от арок уже начали свое величественное движение по тропинкам и лужайкам к корпусу английского языка, где они будут растягиваться и продлеваться с течением вечера.

Интересно, чем сейчас занимается экспедиция в Скалистый край. Еще три дня, и они вернутся. Он оглядел Яму, наблюдая за остальными. Лиз держала в руке пустую бутылку из-под лимонада и рассеянно вертела крышку. По ее лицу промелькнула тень легкой тревоги. Крышка слетела, она осторожно прикрутила ее обратно и поставила бутылку. Подняла голову и встретилась взглядом с Майком: она улыбнулась, взяла блокнот, который всегда лежал поблизости, и принялась листать страницы. Майк подумал: о чем она пишет?