Энн Тайлер - Обед в ресторане «Тоска по дому»

— Действительно, у нас произошли кое-какие изменения, — сказал Эзра бывшему клиенту. — Но если вы попробуете нашу еду, то убедитесь, что это прекрасный ресторан. Сегодня в нашем меню всего одно блюдо — тушеное мясо.

— Тушеное мясо!

— Это необыкновенное блюдо — оно успокаивает.

— Тушеное мясо я могу съесть и дома. — Мужчина нахлобучил фетровую шляпу и, резко повернувшись, направился к выходу.

— Ну что ж, — сказал Эзра, — всем не угодишь.

Они прошли в дальний угол зала; на столе, который Эзра обычно отводил для семейных обедов, стояла табличка «Столик заказан». Дженни и матери еще не было. Дженни, приехавшая послеполуденным поездом, попросила мать помочь ей выбрать в магазине свадебное платье. И Эзра был обеспокоен тем, что они опоздают.

— Обед назначен на половину седьмого, — сказал он. — Что же они так долго копаются?

— Ничего страшного, ведь на обед будет всего лишь тушеное мясо.

— Это не «всего лишь» тушеное мясо, — возразил Эзра. Он сидел на стуле, костюм на нем почему-то невообразимо топорщился, словно был сшит на человека больших габаритов. — Это нечто большее. Название «тушеное мясо» к нему никак не подходит, оно скорее похоже на… то, чего так хочется, когда человек в тоске и все донимают его. Понимаешь, у меня сейчас есть повариха, настоящая сельская повариха, и тушеное мясо — самое простое из тех блюд, которые она умеет готовить. К нему будет еще жареная картошка, отварной горох, пресные булочки из отбитого теста, его в самом деле отбивают на колоде обухом топора…

— А вот и они, — сказал Коди.

Дженни с матерью шли по залу. В руках у них не было свертков, но что-то в их облике говорило о том, что они долго ходили по магазинам, — быть может, усталые, недовольные лица. Помада на губах Дженни стерлась, шляпа у Перл сбилась набок, и волосы выбивались из-под нее еще более беспорядочными и мелкими кудряшками, чем обычно.

— Что же вы так долго? — спросил Эзра, вскакивая со стула. — Мы уже начали волноваться.

— Да это все Дженни и ее капризы, — сказала Перл. — Худая как глиста, и надо же! — не желает ни ярких цветов, ни пастельных тонов, ни оборок, ни складок, ни отделки — словом, ничего такого, что бы «толстило» ее… А почему на столе пять приборов?

Этот вопрос застал их врасплох. И впрямь, как теперь заметил Коди, на столе стояло пять тарелок и пять хрустальных рюмок.

— Так почему же? — настаивала Перл.

— Ну… Через минуту вам все будет ясно. Садись, мама, вон туда.

Но Перл будто и не слышала.

— И вот наконец мы отыскали именно то, что надо, — продолжала она, — такое приятное серое платье с кружевным воротничком ручной вязки. Как раз в ее стиле. «Вот это в самый раз для тебя», — говорю я ей. И что вы думаете? Она закатывает мне истерику, прямо посредине универсального магазина Хатцлера!

— Не истерику, мама, — поправила ее Дженни, — я только сказала…

— Ты сказала: «У нас не похороны, мама, я не собираюсь надевать траурный наряд». Можно подумать, я выбрала ей черное вдовье платье! Приятный мягкий серый цвет, вполне нарядное платье, именно то, что нужно для второй свадьбы.

— Антрацит, — сказала Дженни.

— Какой антрацит?

— Продавщица объяснила: этот цвет называется «антрацит». Каменный уголь. Мать считает абсолютно нормальным выдавать меня замуж в подвенечном платье угольного цвета!

— Ну так что же? — сказал Эзра, оглядевшись по сторонам. — Может, мы наконец сядем за стол?

При этих словах спина у Перл стала еще прямее.

— И тогда, — сказала она, обращаясь к сыновьям, — ваша сестра совершенно бездумно, просто так, мне назло, подбегает к ближайшей стойке с одеждой и выдергивает оттуда платье снежной белизны.

— Кремовое, — уточнила Дженни.

— Кремовое, белое — какая разница?.. И то и другое совершенно не годится, когда выходишь замуж во второй раз и развода еще не было, да и жених без постоянной работы. «Вот это я беру», — говорит она. А платье даже не ее размера, она в нем утонет. Пришлось оставить его на переделку.

— А мне оно понравилось, — сказала Дженни.

— Да ты же в нем утонула.

— Оно меня стройнит.

— Не накинуть ли сверху шаль или еще что-нибудь коричневое? — сказала мать. — Надо же хоть как-то приглушить этот цвет.

— Я не могу надеть шаль на свадьбу.

— Почему? А что, если добавить к нему жакетик, например льняной коричневый?

— Жакеты меня полнят.

— Подлиннее, фасона «шанель».

— Ненавижу «шанель».

— Ну, — сказала Перл, — тебе не угодишь.