Альфия Умарова - О видах на урожай, альфа-самцах и кусочке счастья (сборник)

Под ложечкой неприятно засосало, и не только от голода. Маша вдруг поняла, что заблудилась. Ее окружали лишь деревья-исполины и прохладный, холодящий кровь полумрак. Девушка невольно поежилась. Она начинала терять самообладание. Завезли непонятно куда, никого поблизости нет, точно все разом вымерли, да еще и этот причудливый лес.

«Так, — строго сказала себе Маша, — никакой паники. Сейчас двадцать первый век. Век нанотехнологий, Глонасса и… — перебирала она достижения научной мысли, — и коллайдера. Да-да, коллайдера, адронного. А тут какая-то фигня творится. Либо это мне снится, либо я сошла с ума».

Маша ущипнула себя. Черт, больно. Значит, это не сон. А сойти с ума вот так сразу, в один миг? Такое возможно? Нет, и это вряд ли… Надо искать логичных объяснений, решила она. Только было наладилась искать, как неожиданно налетевший ветер принес первые крупные капли дождя, всего через несколько мгновений слившиеся в один сплошной поток. Разверзлись хляби небесные! Вот уж где девушка пожалела, что поленилась вернуться за зонтом. Да и вряд ли он бы спас ее. Ливню хватило нескольких минут, чтобы превратить несчастную заблудившуюся в мокрую курицу.

Мария с детства боялась грозы. Даже находясь дома, она пугалась раскатов грома на улице и сверканья молнии и всегда пряталась под одеяло. А здесь, в темном лесу, одна, не знала, куда спрятаться от громыханья и ярких вспышек. Овладевший ею страх так затуманил голову, что Маша не придумала ничего лучше, как забраться под нижние широкие ветви большущей ели в надежде переждать там непогоду. Но она ярилась, вовсе не думая успокаиваться. Совершенно вымокшая, дрожащая от холода, проклявшая всё на свете, Мария лишь шептала: «Боже, боже мой!.. Помоги мне, Боже!»

Очередной раскат, кажется, разорвал барабанные перепонки девушки, а озарившая следом всё вокруг металлическим светом молния — круглая, как шар, пугающе ослепила. И самое страшное, что она двигалась к девушке — неумолимо, как рок.

Тут уж нежные девичьи нервы не выдержали, и Маша потеряла сознание.

Сколько она пробыла в забытьи — неизвестно, только, когда пришла в себя, всё стихло. В лесу, где совсем недавно бушевал ветер, грохотало и сверкало, а сверху лились тонны воды, вновь воцарилась ничем не нарушаемая тишина.

Маша ощупала себя — вроде цела, только ужасно болит голова, словно сдавленная обручем. А еще, и это напугало девушку больше миновавшей грозы, Мария вдруг поняла, что абсолютно не помнит, как оказалась в этом мрачном лесу, куда шла или ехала и, главное, зачем.

Девушка выползла из-под ели, с трудом встала на ноги. Сильно кружило голову, к горлу подкатывала тошнота. «Возьми себя в руки! Ты сильная, — приказала Маша себе. — Ну, пожалуйста, надо идти, просто идти», — уговаривала она. Идти, но куда?

Вдруг в звенящей тишине сумеречного леса послышался какой-то шум. Мария вздрогнула от неожиданности, прислушалась. Нет, ничего не слышно. Видимо, почудилось. Но через мгновение она вновь услышала звук. Что именно издавало его, еще не было понятно. Девушка, покачиваясь от слабости, машинально пошла на этот звук. Вскоре стало понятно, что он похож на приглушенные стоны… Хотя нет, скорее это поскуливание. Точно, кто-то скулил.

Мария шла быстро, как могла, почти бежала, насколько позволял бурелом под ногами, спотыкалась, падала, снова вставала и не переставая молилась, чтобы эти звуки не прекращались. Она порвала колготки, оцарапала ноги, но не останавливалась ни на минуту. Вперед, только бы найти того, кто так жалобно повизгивает, ведь ему, наверное, нужна ее помощь. В этот момент Маша не думала и о недавнем обмороке, и о собственных страхах, и о том, что от голода подвело живот и страшно хотелось пить…

Вскоре лес поредел, в нем стало больше света. Звук, на который Мария так спешила, стал явно громче. Теперь было понятно, что плачет щенок. Пройдя еще немного, Маша вышла на поляну с высокой травой, окруженную со всех сторон деревьями. Звук шел из ее центра — тут, свернувшись комочком и скуля, лежал рыжий с белыми подпалинами и длинными смешными ушами щенок. Левая задняя лапа Рыжика, как сразу окрестила его девушка, была затянута петлей силка. Маша приблизилась.

— Маленький мой, сейчас, сейчас я тебе помогу.

Она осторожно, чтобы не сделать еще больнее попавшему в беду собачьему детенышу, распутала узел и освободила лапку. Рыжик, почувствовав свободу, хотел встать, но не смог — поврежденная распухшая конечность не дала этого сделать.