Альфия Умарова - О видах на урожай, альфа-самцах и кусочке счастья (сборник)

Анна, уставившаяся как завороженная на творящееся за окном, не услышала шагов мужа, который подкрался сзади и молча коснулся ее плеча. От неожиданности она вскрикнула, резко обернулась, и в этот момент темноту комнаты осветил белый слепящий высверк. Он исказил лицо Василия, придав ему дьявольское выражение, а его хохот только усилил жуткое сходство.

Нежные нервы трусихи не выдержали, и Анна лишилась чувств и сползла бы на пол, не подхвати ее вовремя муж.

— Глупенькая, ну чего ты испугалась? — говорил Вася, когда она пришла в себя. — Ты же в безопасности. Успокойся, поспи.

Под ласковый шепот мужа женщина незаметно для себя задремала.

Когда Анна проснулась, вдруг, словно, кто-то толкнул ее в бок, то долго не могла понять, где она и что с ней случилось. В комнате было по-прежнему темно, но за окном уже все стихло. Только по водосточной трубе бежала вода и капало с крыши. Гроза прошла. Затихающий вдали шум дождя напомнил женщине о жажде. В горле пересохло, шершавый язык тяжело ворочался во рту. Во всем теле ощущалась непривычная слабость. Подташнивало.

— Вася, — окликнула она мужа тихим, чуть хриплым голосом. — Вася, ты где?

В ответ — тишина.

Анна пересиливая дурноту и головокружение, поднялась с кровати. Вязкий мрак, окутавший комнату, казалось, проникал в поры ее светлой кожи, выкрашивая ее в чернильность ночи. Держась за стену и покачиваясь на потерявших твердость ногах, женщина дошла до входной двери, распахнула ее и ступила на крыльцо. Свежий и влажный воздух ударил в ноздри, разом ее отрезвив, придал сил. Она вздохнула полной грудью. Огляделась. Глаза, постепенно привыкшие к отсутствию света, начали различать очертания, кустов, деревьев, соседских домиков.

— Вася, — снова позвала Анна мужа уже громче, — Вася, ну где же ты? Мне страшно.

И снова никто не отозвался, лишь хрипло и басовито забрехала собака сторожа у въезда в дачный поселок.

В просвет туч на несколько мгновений проскользнула луна и осветила ближние к дому окрестности. Этих мгновений хватило, чтобы Анна успела разглядеть странную дорожку из выгоревшей травы, принятую ею сперва за лунную. Начиналась она в десятке метров от домика и обрывалась у сетки, разделявшей участки, будто споткнувшись — обо что-то большое и темное, валяющееся на земле. Осторожно спустившись по ступенькам, женщина подошла к заборчику из рабицы и тут только поняла, что это «большое и темное» — ее муж Василий. Он лежал ничком, в неудобной позе, и, казалось, крепко спал. Вася не шевелился. Его волосы были опалены. Пахло жженой тканью и еще чем-то, знакомым, но с тошнотворным оттенком. Это был запах горелого мяса.

Анна отшатнулась. Ее короткие волосы встали дыбом. Сознание помутилось, и она упала без чувств тут же, рядом с телом мужа.

Лай сторожевой собаки, сменив тональность, перешел в вой, наводящий жуть и тоску.

…Гроза, теперь совсем не страшная, громыхала уже где-то далеко…

Вовка сидел у окна и пялился на улицу. Скукотища! Никто из ровесников в этом году в деревню не приехал, одна пузатая мелюзга. «Вот ведь просился у родителей в лагерь, — сердился он, — так нет, отправили к деду с бабкой: они уже старенькие, им помогать надо. Ага, как же. Они вон сами со всем справляются, прямо как пионеры. И воды всегда полные фляги, и траву бабушка Нина непонятно когда успевает повыдергать. И всё свое твердят: «Отдыхай, внучек, наработаешься еще, успеешь». Короче, полный абзац! Ну что, скажите, здесь делать? Коровам хвосты крутить? Так и коров-то на всю Ивановку осталась одна, у бабы Юли».

К дому подъехал на велосипеде мальчишка лет семи. Он с лихим разворотом, подняв клубы пыли, затормозил напротив окна и позвал:

— Вовка, айда купаться!

— Не-а, не хочу, — Вовка поленился даже из окна высунуться, чтобы ответить.

Велосипедист так же лихо развернулся и укатил в сторону речки.

В комнату заглянула бабушка Нина.

— Вовчик, ты бы пошел погулял, что ли! Смотри, день какой славный!

— Бабуль, да скучно мне с этими малявками.

— Ой, Вовка, а давно ли сам был таким же? — улыбнулась бабушка, а сама подумала: а и правда, неинтересно ему уже с малышней, совсем большой вырос. Десять уже.

— Нынче и грибы припозднились как на грех. Да и то, какие тут грибы — жара вон какая стоит, и дождей нет давно, — посетовала бабушка Нина. — А так бы хоть с дедом за сыроежками сходили в лес за дальним покосом. Грибы немудрящие, простые, а в жарехе лучше их нету. Может, и я с вами пошла бы. Хотя нет, ноги мои так далеко уже отказываются гулять.