Андрей Шляхов - Приемное отделение

— Беда в том, что «воспитанных» выпишут, Виктория Васильевна, а новых придется воспитывать заново, — перебил начальство Малоед. — И так без конца.

— Напрасно вы так пессимистично настроены, Анатолий Владленович! — укорила Виктория Васильевна. — Старички расскажут новичкам, что курить в нашей больнице себе дороже. Главное — выработать стереотип! К тому же надо понимать, что рано или поздно ажиотаж вокруг борьбы с курением уляжется. А пока — извольте делать то, о чем я вас попросила. И не думайте, что я поговорю да забуду…

Этого никто не думал. Вся больница знала, что память у Виктории Васильевны замечательная. С такой памятью не в заместителях главного врача сидеть, а чемпионом мира по шахматам становиться.

Территорию поделили просто, без затей, — от угла до угла, по диагонали.

— Дня три поусердствуем, а там и забьем потихоньку на это дело, — сказал Ольге Борисовне Малоед. — Глупость какая — куда проще было дать распоряжение охранникам не выпускать никого из корпусов…

— Саша, ты же сам прекрасно понимаешь, что это невыполнимо, — возразила Ольга Борисовна. — Как это «не выпускать никого»? На прогулки постоянно кто-то ходит, да и вообще… Надо было просто курилки оставить, в конце концов Уголовный кодекс курить не запрещает. Нет, мы так не можем, мы только радикально можем, не думая о последствиях…

— Таки не всех дурных война убила, — вздохнул Малодед.

— Это ты к чему? — удивилась Ольга Борисовна.

— Присказка такая, от бабушки слышал…

Ольга Борисовна решила, что никаким обходом территории она заниматься не станет. Лазать по кустам, заглядывать за мусорные баки, перепачкаться в грязи — нет, вся эта «партизанщина» не для нее. Гораздо проще выйти пару раз за день к воротам, записать несколько нарушителей и отдать их на заклание, то есть на принудительную выписку заместителю главного врача по медицинской части. Просто и быстро.

Пока не начнешь, любое дело кажется простым и быстрым, но стоит только начать… Курильщики хамили, огрызались, отмалчивались, а если и называли фамилии и отделения, то по глазам было видно — врут. Врут и не краснеют. Так, например, горбоносый курчавый джигит не моргнув глазом назвался Ивановым, а плешивый мужичок с глазами навыкат сказал, что его фамилия Брежнев. Но особенно вывел из себя Ольгу Борисовну молодой парень в черной кожанке поверх спортивного костюма. Вместо того чтобы назвать фамилию, он с издевательской ухмылочкой ответил:

— Я женат, девушка, и знакомиться с вами не собираюсь.

Отделением Ольга Борисовна не поинтересовалась — и так по двум костылям и «закованной» в гипс голени было ясно, что перед ней пациент первого травматологического отделения. Во втором лежат женщины.

Плоская острота вызвала смех не только у курильщиков, но и у стоявшего поблизости охранника. Ольга Борисовна едва не задохнулась от ярости. Следовало, конечно, поставить наглеца на место каким-нибудь остроумным или хотя бы высокомерно-презрительным ответом («очень мне нужно с каждым придурком знакомиться»), но Ольга Борисовна сплоховала. Потеряла в гневе способность хладнокровно рассуждать и в результате потеряла лицо.

— Назовите свою фамилию! — выкрикнула она в ухмыляющуюся рожу. — А то… а то… я не знаю, что я с вами сделаю!

— Прекрасно знаете, — парировал хам, — только я не соглашусь.

Сделал последнюю затяжку, отправил щелчком окурок вправо, сплюнул влево, развернулся на здоровой ноге и неторопливо заковылял к третьему корпусу, в котором находилась травма. С победительно-самодовольным выражением не только на лице, но и на спине. Во всяком случае, именно так показалось Ольге Борисовне.

С трудом сдерживая слезы, Ольга Борисовна закусила дрожащую нижнюю губу и едва ли не бегом рванула к себе в кабинет.

— Вот когда в России появилась вилка? Весной тысяча шестьсот шестого года, на свадьбе Лжедмитрия Первого и Марины Мнишек! — рассказывал охраннику, блюдущему покой приемного отделения, доктор Боткин. — А все почему-то уверены, что при Петре…

Увидев красную, как помидор, и подрагивающую лицом заведующую, Боткин воскликнул:

— Что случилось, Ольга Борисовна? На вас лица нет!

Ольга Борисовна, ничего не отвечая, скрылась за дверью своего кабинета. Девяносто девять человек из ста не рискнули (или хотя бы постеснялись) вломиться следом с расспросами. Но Алексей Иванович Боткин не относился к серому подавляющему большинству, а был самобытным уникумом, яркой и непредсказуемой личностью. Он почему-то решил проявить интерес и участие, а может, просто обрадовался возможности отвлечься от рутинной работы. А может, ему просто понравилось утешать заведующую отделением или же он решил, что это его долг. Или почетная обязанность.