Ирина Степановская - Прогулки по Риму

— Смотрите сколько хотите, — пригласил он и придвинул поближе вертящийся стул.

Я села. Лара отошла к витринам и завела разговор со знакомыми продавцами.

Камеи были разных цветов: сероватые, розоватые, цвета слоновой кости. Мастер вырезал их, а потом вставлял в готовые оправы — золотые или серебряные. Оправы были круглые, овальные, совсем вытянутые и даже квадратные. Таким образом получались кольца, серьги, броши. Я наклонилась над бархатной подушечкой ниже — при всем разнообразии форм и оттенков рисунок профиля самой головки во всех изделиях выглядел совершенно одинаково. У всех камей были одинаково тоненькие и чуть приподнятые носы, как на портретах Рафаэля и Леонардо да Винчи. «Видна рука одного мастера», — объяснила мне потом Лара. Я вспомнила, что на тех пластмассовых штучках, что иногда под видом камей продаются в наших галантерейных магазинах, профили головок были словно вырублены топором. Здесь же мастер свободно вырезал тот тип женской красоты, какая была ближе ему.

— Может быть, он вырезает профиль своей жены или дочери? — спросила я Лару.

Она перевела.

Мастер весело улыбнулся:

— Это моя мама!

Мы с Ларой засмеялись, а я так и не поняла, пошутил он или сказал правду. В Италии ведь до сих пор сохранилось очень нежное отношение к матери, как к мадонне.

Готовые камеи уносили в задние комнаты, а в витринах их выставляли уже вычищенными и отполированными, уложенными на бархатные подушечки с ценниками. И всю эту фабрику, по моим наблюдениям, обеспечивал камеями один-единственный резчик, тот самый, что сидел сейчас за столом. Я подумала: «Какая прелесть! Во все уголки мира отсюда разойдется изображение этой женщины, его матери. И все другие женщины, обладательницы сделанных мастером украшений, будут долго-долго любоваться ее профилем, может быть, всю свою жизнь, и еще передадут своим внучкам».

Как раз в это время в помещение дружно ввалилась группа наших туристов. Как я поняла, они приехали сюда из Неаполя. Их экскурсовод, небольшого роста пожилой итальянец, дружески обнялся с Ларой, и они о чем-то оживленно заговорили на чужом для меня языке. Я отошла в сторонку: когда наши туристы группой устремляются к прилавкам, шумом и массой они уподобляются извержению того вулкана, последствия которого они только что наблюдали. Я решила, что мне лучше пока держаться подальше от этой волны, чтобы не смыло.

— Маша! Иди сюда! Ты посмотри, какое колечко! — Мне показалось, что я в Рязани. Из подсобных помещений набежали еще служащие, стали выдвигать ящики, раскладывать товар — наши разбирали колечки и сережки, как горячие пирожки. Многие тут же воткнули их в уши и в автобусе ехали уже прямо так — в новеньких украшениях. Мастер по-прежнему сидел за своей работой и даже не повернул головы — посмотреть, в какую страну уезжают его украшения. Наверное, за годы пребывания за этим столом то, что он делал, стало казаться ему рутинным ремеслом, и он мечтал поскорее закончить и уйти домой к вечерним играм своих детей и стакану домашнего вина.

— Но мы ведь не торопимся? — многозначительно сказала мне Лара, подводя меня к витрине с самыми дорогими украшениями. Я пожала плечами. Здесь на подушечках лежали колье, ожерелья, браслеты.

— Тебе не нравится? — Лара не могла скрыть разочарования.

— Нравится, но я не могу позволить себе купить что-либо подобное. — Впереди у меня была еще поездка к друзьям во Флоренцию, и мне хотелось до поры сберечь свои деньги. Мои соотечественницы сновали от витрин к большим зеркалам, любуясь на серьги и кольца с огромными камеями, расплачивались за покупки и, гордо сверкая обновками, уходили к автобусу. Их экскурсовод был доволен. По-видимому, сегодня он не остался внакладе. Мне стало жаль Лару.

— Ну, может быть, я присмотрю себе что-нибудь неброское…

Я снова пошла вдоль витрин. Лара хотела мне что-то сказать, но остановилась. И тут я увидела этот гарнитур — колье и браслет. Ничего удивительного, что я не заметила их раньше, — они находились в сторонке, в отдельной витрине, особняком от других вещей. Я посмотрела на них, на цену, на Лару, замершую от удивления, и рассмеялась.

— Дорогая Лара, то, что мне здесь действительно понравилось, стоит целое состояние. Поэтому предлагаю вернуться в Рим.

Элегантный продавец спросил Лару, что я сказала. Она перевела.

— Почему-то туристы редко обращают внимание на эти вещи, — сказал он. — Поэтому мы изготавливаем следующий экземпляр только после того, как продадим этот. У синьорины редкий вкус. Я прошу вас надеть украшения и получить удовольствие хотя бы от примерки!