Виктор Пелевин - Бэтман Аполло

Меня охватил неожиданный покой — даже расслабленность. Я понял, что чуть не стал жертвой паники. Впрочем, если бы провожавшие меня господа предупредили меня об этой ручке вместо того, чтобы делиться информацией о последних минутах столь дорогого им генералиссимуса, паники можно было бы избежать.

Откинув крышку, я сел в гробу. В зале было совершенно темно — мои экономные провожатые погасили все свечи. Видимо, они вышли из зала сразу же после того, как за мной закрылась крышка — без излишней сентиментальности. К счастью, у меня в кармане пиджака была зажигалка.

Я поднял ее повыше, щелкнул пьезокнопкой — и тут же испытал второй приступ страха, даже более сильный.

Я был в другом месте.

Гроб стоял в низком склепе со сводчатым потолком. То, что это склеп, было ясно с первого взгляда — вокруг стояли другие гробы.

Как ни плохо мне было три минуты назад, мне захотелось немедленно спрятаться в гробу — и я уверен, что именно так и поступил бы, работай вентиляция. Но только что пережитый страх задохнуться оказался сильнее.

Нехватка кислорода все еще давала себя знать — перед глазами плавали желтые круги. Я с горечью подумал, что меня, скорей всего, никто не собирался убивать — просто Локи решил по русскому обычаю украсть немного баблоса и не рассчитал последствий… Или, наоборот, все рассчитал — и решил, что пара минут моей агонии в запертом гробу вполне приемлемая цена за несколько секунд личного счастья. Чем не государственное мышление… Можно даже считать это последним уроком ментора ученику. Впрочем, как учил меня тот же Локи, вампиру следовало давить ресентимент в зародыше, а охватившие меня чувства попадали именно в эту категорию.

Я дал зажигалке остыть и зажег ее опять. К этому моменту я успокоился уже достаточно, чтобы осмотреться с вниманием.

Кроме моего, в склепе было еще четыре гроба. Каждый стоял на отдельном постаменте примерно в полметра высотой. Три гроба были одинаковыми — округлыми, в светлых буквах X, L… Да, я не ошибся. Луи Вуиттон. Эти гробы были так элегантны, что походили на дорогие теннисные сумки. Четвертый был камуфляжным, грубоватой прямоугольной формы — и в два раза шире моего. Military style. На мой вкус он выглядел самым стильным. Этот гроб был крайним. Мой стоял рядом — между ним и спортивным трио.

Пальцам опять стало горячо, и я погрузился в темноту.

До меня дошло наконец, что я не в морге, и вообще не в Москве. Скорей всего, я уже прибыл к месту назначения и вижу вокруг чужие транспортные средства. Просто я пришел в себя, так сказать, в аварийном режиме — раньше остальных. Значит, посвящение, о котором говорил Энлиль Маратович, уже произошло… Ну хоть это хорошо. Но почему проснулся только я? Может быть, все остальные сейчас испытывают то же самое?

Словно в ответ на свои мысли я вдруг услышал еле различимые скребущие звуки. Они доносились с той стороны, где стоял большой камуфляжный гроб. Мне тут же представились окровавленные ногти, царапающие изнутри его крышку. Я снова щелкнул зажигалкой, вылез из своего транспортного модуля и присел возле военного гроба. Никаких ручек или кнопок на нем видно не было. Я деликатно постучал по его крышке.

Изнутри тут же донесся еле слышный ответный стук — быстрый и, как мне показалось, испуганный. Я ощупал крышку. Сбоку на ней обнаружился крохотный выступ, за который можно было зацепиться пальцами.

— Секундочку! — сказал я и изо всех сил потянул крышку вверх.

Гроб сдвинулся с места, и я уже испугался, что опрокину его — но тут крышка поддалась и, как фонарь самолета, мягко откинулась в сторону на петлях.

Гроб действительно был двухместным — но в нем находился только один пассажир, которого я успел увидеть за миг до того, как моя зажигалка погасла от сотрясения воздуха. Это была стриженная наголо девушка в майке и шортах. На месте второго пилота лежали свернутый коврик для йоги и небольшой рюкзак.

Я собирался опять щелкнуть зажигалкой, но меня вдруг схватили за горло твердые и сильные пальцы.

— Ты потревожил мой сон, — сказал тихий голос. — Это была ошибка, и теперь ты за нее заплатишь. Я высосу твою красную жидкость до дна!

От неожиданности я выронил зажигалку. Через миг я почувствовал на своем лице дыхание — и на секунду поверил, что она действительно прокусит мне горло. Но она рассмеялась — таким счастливым смехом, что мой страх сразу исчез. А потом чмокнула меня в щеку.

Я дернулся от прикосновения ее губ как от удара током. Это заставило ее засмеяться еще сильнее. Она разжала пальцы и сказала: