Андрей Шляхов - Москва на перекрестках судеб. Путеводитель от знаменитостей, которые были провинциалами

Анатолий Васильевич Эфрос умирает от инфаркта в возрасте шестидесяти лет.

Его смерть потрясет Филатова. Актер найдет в себе мужество, чтобы покаяться. Не сразу, но найдет:

«Я свой гнев расходовал на людей, которые этого не заслуживали. Один из самых ярких примеров — Эфрос. Я был недоброжелателен. Жесток, прямо сказать…

Вообще, его внесли бы в театр на руках. Если б только он пришел по-другому. Не с начальством. Это все понимали. Но при этом все ощетинились. Хотя одновременно было его и жалко. Как бы дальним зрением я понимал, что вся усушка-утряска произойдет и мы будем не правы. Но я не смог с собой сладить. И это при том, что Эфрос, мне кажется, меня любил. Потому что неоднократно предлагал мне работать…

Я б ушел из театра и так, но ушел бы, не хлопая громко дверью. Сейчас. Тогда мне казалось, что все надо делать громко. Но он опять сделал гениальный режиссерский ход. Взял и умер. Как будто ему надоело с нами, мелочью…

И я виноват перед ним. На 30-летии „Современника“, куда ушел, и, так как это болело, я стишок такой прочитал. Как бы сентиментальный, но там было: „Наши дети мудры, их нельзя удержать от вопроса, почему все случилось не эдак, а именно так, почему возле имени, скажем, того же Эфроса будет вечно гореть вот такой вопросительный знак“. Хотя это было почти за год до его смерти, но он был очень ранен. Как мне говорили…

Я был в церкви и ставил за него свечку. Но на могиле не был. Мне кажется, это неприлично. Встретить там его близких — совсем…».

Филатов был единственным из актеров Театра на Таганке, сказавшим подобное. Скажут другие — в феврале 1987 года в «Литературной газете» была помещена статья Виктора Розова «Мои надежды», где было сказано: «…Эфрос перешел работать на Таганку. Перешел с самыми добрыми намерениями — помочь театру в тяжелые дни, когда коллектив был покинут своим руководителем. И здесь „демократия“ достигла самых отвратительных пределов. Началась травля. Прокалывали баллоны на „Жигулях“ Эфроса, исписывали бранными, гадкими словами его дубленку, фрондировали открыто и нагло. Мне не забыть, как на прекрасном юбилейном вечере, посвященном 30-летию образования театра „Современник“, трое таганских актеров, только что принятых в труппу „Современника“, пели на сцене пошлейшие куплеты, оскорбительные для Эфроса. Присутствующих на юбилее охватили стыд и чувство, будто все неожиданно оступились и угодили в помойную яму…

Разгул современной черни — да, да! Чернь существует и поныне — она ненавидит всех, кто талантливее ее, чище, лучше, добросовестнее, работоспособнее, в конце концов. И сейчас надо быть начеку, чтоб не дать возможности ей разгуляться…».

Новым художественным руководителем Театра на Таганке труппа избрала Н. Губенко (напомню — уже наступили «горбачевские» времена, когда выбирали, или делали вид, что выбирали, всех и вся).

Времена действительно изменились — в мае 1987 года МХАТ распадется надвое при полном согласии властей. И ничего — со временем зритель перестанет ходить и в Камергерский переулок, и на Тверской бульвар. Следом за МХАТом поспешит развалиться и Театр на Таганке — расколется на две агонизирующие половины — «любимовскую» и «губенковскую».

В том же году сказку «Про Федота-стрельца, удалого молодца» печатают в «Юности» и снимают на телевидении — Филатов сам читает свое произведение.

Осенью 1987 года Филатов возвращается в Театр на Таганке. Его даже вводят в худсовет. Теперь он играет аж в шести спектаклях (положение обязывает) и продолжает сниматься в кино (в ту осень — в фильме «Шаг»).

В интервью, напечатанном в журнале «Советский экран» в январе 1988 года, Филатов скажет: «…я, например, сейчас совершенно в бессильном состоянии, а у меня полно дел в кино и огромное количество забот, связанных с театром. И, кроме всего прочего, далеко не все в порядке со здоровьем, изношено сердце. Нет, я соберусь, конечно, хотя бы и „через не могу“, как, собственно, уже привык работать последние годы».

В мае 1988 года в Москву возвращается Любимов. Кается перед властью и получает отпущение грехов. Живет он то на родине, то за границей — теперь так можно. Он вернется в родной театр и… сразу же начнет конфликтовать с актерами. Сплотившаяся за годы травли Эфроса труппа с удовольствием набросится на некогда обожаемого мэтра — больше все равно грызть некого.

А вот Филатову не до склок — надоело уже. У Филатова новая роль в фильме Карена Шахназарова «Город Зеро» — фантасмагорической трагикомедии абсурда. Роль Филатову очень нравится.