Ален Роб-Грийе - Ластики

– Ладно, ладно, раз ты думаешь, что…

– Послушай, Марша, прошлой ночью я почти час говорил с Руа-Дозе по телефону. Мы тщательно взвесили это решение и все его последствия. Это лучший вариант, какой у нас может быть.

– Да… Возможно… А если ваш разговор подслушали?

– Мы приняли необходимые меры предосторожности.

– Да… меры предосторожности… конечно.

– Вернемся к документам: сегодня вечером мне совершенно необходимо взять их с собой, а появиться там я, естественно, не могу. Я вызвал тебя сюда, чтобы ты оказал мне эту услугу.

– Да, да, конечно… Но, видишь ли, это тоже следовало бы поручить полицейскому…

– Ни в коем случае, что ты! И потом, сейчас это уже невозможно. Вообще-то я не понимаю, чего тебе бояться. Возьмешь у меня ключи и после обеда, когда Анна уедет, спокойно зайдешь туда. Там и на два портфеля не наберется. Сразу же принесешь все мне. Я уеду прямо отсюда, около семи часов, на машине, которую пришлет Руа-Дозе, и еще до полуночи буду у него.

Маленький доктор встает и разглаживает складки на своем белом халате.

– Я вам больше не нужен, верно? Пойду взгляну на одну из рожениц. Чуть позже зайду к вам.

Боязливый черный плащ встает тоже, чтобы пожать ему руку:

– До свидания, доктор.

– Всего доброго, месье.

– Ты доверяешь этому типу?

Раненый смотрит на свою руку:

– Вроде бы он все сделал как надо.

– Нет, я не об операции говорю.

Дюпон взмахивает здоровой рукой:

– Что я могу тебе сказать? Он мой старый друг; с другой стороны, ты мог убедиться, что он не болтун.

– Нет, вот это нет… он не болтун, конечно.

– А что ты подумал? Что он пойдет и продаст меня? Чего ради? Ради денег? Думаю, он не такой дурак, чтобы увязнуть в этой истории еще глубже, чем ему уже пришлось. Ему хочется только одного: чтобы я уехал как можно скорее.

– У него такое лицо… Он не кажется… как бы это сказать? Он кажется неискренним.

– Да что ты выдумываешь! У него лицо врача, который немного переутомился, вот и все.

– Говорят…

– Ну да, говорят! Впрочем, про всех гинекологов в этой стране говорят то же самое или очень похожее. Но при чем тут наши дела?

– Да… конечно.

Пауза.

– Марша, тебе очень не хочется идти за моими бумагами?

– Ну почему же… Конечно, я думаю о том, что это не совсем… не совсем безопасно.

– Но не для тебя! Я нарочно не прошу об этом кого-нибудь из группы. Тебе они зла не причинят! Ты же знаешь, они не убивают просто так, кого попало, когда попало. За последние девять дней произошло девять убийств, по одному в день, в одно и то же время – между семью и восемью часами вечера, как будто они обязались быть пунктуальными. Я – вчерашняя жертва, и со мной, как они считают, вопрос решен. На сегодня они определили себе новую жертву, и это, разумеется, не ты, – скорее всего, это произойдет даже, не в нашем городе. И наконец, ты пойдешь ко мне в светлое время дня, когда ни у кого нет оснований бояться.

– Да, да… Конечно.

– Так ты пойдешь?

– Да, пойду… чтобы оказать тебе услугу… раз ты считаешь это необходимым… Но мне не хотелось бы создать впечатление, что я работаю на вашу группу. Сейчас неподходящее время, чтобы афишировать слишком тесные связи с вами, верно? Не забывай, что я никогда не разделял ваших убеждений по основным вопросам… Заметь, я говорю это не потому, что защищаю этих… эту…

Доктор прислушивается к ровному дыханию. Молодая женщина спит. Через часок он снова зайдет к ней. Сейчас только начало девятого. Сегодня вечером, не раньше семи, Дюпон, по его собственным словам, покинет клинику. Почему Дюпон вызвал именно его? Мог бы вызвать любого другого… Не повезло.

Сегодня в семь вечера. Какой длинный день. Почему в таких вот делах всегда обращаются к нему? Отказаться? Нет, ведь он дал согласие заранее. Снова он сделает то, что от него требуют. А как быть дальше? Когда имеешь дело с тем типом, выбора нет! Только этой, новой истории ему еще не хватало.

Тот тип. Он него так просто не отделаешься. Ждать. До семи вечера.

Как может Дюпон втягивать своих друзей в такие авантюры! Марша находит, что это просто наглость с его стороны; да еще изволь делать вид, будто ты в восторге! Разве у него нет жены? Вот пусть бы она и пошла туда. До семи вечера вполне можно связаться и с ней, и с кем угодно.

Уже в дверях маленькой белой палаты он оборачивается к раненому:

– А твоя жена в курсе дела?

– Доктор известил ее письмом. Это было более тактично. Как ты знаешь, мы уже очень давно не виделись. Она даже не захочет взглянуть на мои «останки». Все пройдет как по маслу.