Альберто Васкес-Фигероа - Океан

Инмельдо Камбреленг все время хотел стать могильщиком, однако в один из смутных моментов жизни капризная судьба неожиданно сделала вираж и превратила его в плутоватого дельца-кабуйонеро.

Голова у него была огромная, почти лысая, с редкими пучками длинных волос, что рождало подозрения о грязной болезни, глаза большие, подбородок массивный и словно вдавленный в череп, а длинный, горбатый, вечно грязный нос, нависающий над губами, придавал ему сходство с выслеживающим добычу стервятником.

Он всегда одевался в черное, шмыгал каждую секунду носом, а немытыми ногами и потом несло от него так сильно, что у особо чувствительных его собеседников даже начинали слезиться глаза. Некоторые даже полагали, что могильщиком Инмельдо все же успел поработать и на память о любимом деле взял несколько кусочков человеческой плоти, которые так и остались разлагаться в его карманах.

Все вокруг знали, что деловые вопросы Инмельдо Камбреленг решает мгновенно: в первую очередь потому, что человеком он был быстрым и сообразительным, что в «деловом» мире придавало ему лишний вес, а во-вторых — и это главное, — потому, что никто не был способен находиться с ним рядом долгое время.

— Какого класса катер?

— Самый быстрый и самый надежный. Если есть радар — еще лучше.

— Ни у одной посудины, промышляющей у наших берегов, радара нет. На «Мандрагоре» был один, однако давно уже накрылся. Но у меня есть на примете быстроходный военный катер. Похоже, он вам подойдет. Какой груз?

Дамиан Сентено держал рюмку у рта, не сделав пока, впрочем, ни одного глотка. Он предпочел вдыхать запах рома, хоть немного перебивающий исходящий от собеседника смрад.

— Груза нет.

— Нет груза? — Инмельдо Камбреленг шмыгнул три раза носом, но с кончика его все равно закапало — безошибочный признак того, что собеседнику удалось его удивить.

— Нет груза? — повторил он. — Тогда зачем вам нужен катер?

— Чтобы отыскать другой.

— Чтобы отыскать другой? — Он знал, что никогда не избавится от этой привычки повторять чужие слова, потому тут же пояснил: — Объясните мне, в чем дело.

Дамиан Сентено объяснил, как мог, естественно умолчав о том, что конечной его целью был поджог «Исла-де-Лобос»: таким образом он планировал раз и навсегда покончить с проклятым семейством Пердомо, сумевшим обвести его вокруг пальца.

— Когда ваша лодка вышла в море? — задал вопрос кабуйонеро.

— Позавчера на рассвете.

— Позавчера… И вы говорите, что она идет под парусами?

— Под парусами. Это старый, очень тяжелый баркас. Ему понадобилось много времени, чтобы окончательно скрыться из виду.

— Что вы думаете сделать, если схватите мальчишку?

— Передам его Цивильной гвардии, чтобы его припекли за преступление.

— Мне не нравится Цивильная гвардия.

— Мне тоже.

— Вам тоже… Хорошо! Это не мое дело. Я за тысячу дуро сведу вас с капитаном «Мандрагоры». А то, что вы получите, и то, что вы думаете о Цивильной гвардии, — дело ваше.

— Где находится «Мандрагора»?

Несостоявшийся могильщик посмотрел на Дамиана и быстро что-то подсчитал в уме.

— В данный момент она дрейфует примерно в пятнадцати милях от берега. Я переговорю с капитаном по рации через пару часов, чтобы указать место, где они должны разгрузить товар. — Он несколько раз шмыгнул носом. — Если его заинтересует ваше предложение, я встречусь с вами здесь же в полночь. Возьмите с собой только самое необходимое.

— Со мной будет человек.

— Кто?

— Мой помощник. Правая рука. Называйте его так, как вам хочется, но он будет со мной.

Камбреленг нервно погладил лысину, выдернув несколько волосинок из самого густого пучка. Все это время он неотрывно смотрел на собеседника, словно пытался разглядеть за фасадом лжи его истинные намерения.

Наконец он пожал плечами.

— Согласен, — сказал он. — Только не пытайтесь водить меня за нос. Потеряете время. При малейшем подозрении катер смоется. И хочу вас сразу предупредить: даже самый быстрый пограничный катер увидит лишь его корму, пустись он в погоню.

Дамиан Сентено посмотрел тому прямо в глаза и задал вопрос:

— Я что, похож на полицейского? Или на таможенника? — В подтверждение своих слов он отрицательно покачал головой, словно сам был не в силах поверить в такую глупость. — Достаньте мне этот катер, и вы получите еще тысячу дуро, которые вам уж точно не осложнят жизнь.

Инмельдо предложение пришлось по душе. Он протянул руку, взял набитый до отказа кожаный портфель и вытащил из него потрепанную карту архипелага, на ней было так много пометок, что слова уже давно слились в одно, превратившись в странного вида иероглиф.