Роман Сенчин - Русские (сборник)

Хотели люди чужому морду набить. Но побоялись.

Два дня Фёдор пропадал. Хозяин, понятно, не искал его, нанял нового, Фёдора же обещал по стенке размазать, как увидит.

А на третий день останавливается у кафе бордовая «девятка», выходит из неё Фёдор, с волосами напомаженными, в костюме с искрой, всем говорит «здравствуйте» и улыбается довольно.

— Откуда ты, Фёдор? — спрашивает народ.

— Из Ярославля, — тот отвечает. — Ресторан у меня там. Большие всё люди обедают. Отцы города. Европейская кухня, отдельные кабинеты, цены в скв. Не абы что.

Потом рукою всем помахал, сел в «девятку» и уехал навсегда.

С тех пор повелось — кого чужой за свой стол посадит, водкою угостит, у того жизнь повернётся так, что и не мечтал прежде. Милицейский сержант Егоркин стал начальником областного ГАИ. Огородник Николай Ильич — лётчиком на международных авиалиниях. А безымянная учительница русского языка и литературы победила на конкурсе «Мисс Европа». Тут её, понятно, все по имени узнали — да поздно.

Ну, порадовались за учительницу и обратно забыли. Все забыли, только жених её бывший не забыл. А жених у неё заведовал отделом происшествий в газете «Ленинское знамя». Не последний человек был в посёлке. Журналист.

«Разоблачу, — думает, — прохвоста. Отомщу за разбитую любовь и материал в газете напечатаю. На две полосы».

Стал журналист следить за чужим. Сядет в кафе за колонною, кофе попивает и глядит на предмет всего подозрительного. Две недели следил — ничего путного не выследил.

Решил тогда — пойду, мол, в лобовую атаку. И не такие передо мной раскрывались. Напою и секрет его выпытаю.

Приходит чужой в кафе, книгу достал, а журналист к нему шасть за столик.

— Здравствуйте, — говорит, — уважаемый. Вот вы всех нас, жителей, угощаете, а я решил, отчего бы и вас не угостить. Не откажите в любезности.

— С удовольствием, — отвечает чужой. — Угощусь.

Заказал журналист поллитру, потом вторую и давай чужому подливать. Беседу завязал степенную. Политическую. У самого привычка — едва только ветер в голове забродил. А чужой вроде уж и лыка не вяжет.

Ну, думает журналист, настал момент.

— А вот ещё, — говорит, — я интересуюсь, как это у вас получается нашим людям предвечные радости дарить? Что за секрет такой? Не расскажете ли?

— Расскажу, — отвечает чужой. — Обязательно расскажу.

И голову на стол уронил.

Журналист его посадил обратно, по щекам легонько похлестал. Тот вроде очухался.

— Всё дело, — говорит, — в книге. Если в эту книгу чьё имя записать задом наперёд — всё самое заветное у того человека сбудется. До самой последней смерти. А сейчас, — говорит, — извините, малость проветриться надо мне.

Поднялся чужой и ушёл, шатаясь.

Журналист книгу со стола дёрнул. Всё, думает, моя теперь книга. И счастье моё теперь.

А книга будто привинчена. Не отрывается.

Журналист в азарт вошёл. «Ну, ничего. Сейчас имя своё туда впишу. А чужому пожелаю, чтоб немедленно под машину попасть. Да насмерть. И все дела».

Распахнул книгу наугад. Думал, будут чистые страницы — а там жирными буквами неясные слова напечатаны. Одну только фразу успел взглядом выхватить:

«Он не знал, что делать, и бежал, оставляя позади себя огороды и задворки усадеб».

Журналист обратно книгу захлопнул. Зажмурился, в ладони лицо сунул, будто маленький. Страх его взял отчего-то.

«Может, — думает, — и правда убежать».

Пересилил он страх, открыл глаза — нет книги. Пропала.

На скатерти ж будто северное сияние гуляет. А под ним — Райская Москва живёт. Девушки с косами вокруг головы сидят по бульварам, сложив руки на коленях. В метро люди друг другу стихи читают. Фонтаны красным вином бьют.

До утра глядел журналист на скатерть, не мог оторваться.

Вечером после работы опять в кафе пришёл, сел за столик — да, искрится Райская Москва.

Так с тех пор и ходит. Спился совсем, людям в глаза смотреть не может, а ходит.

Чужой же и вправду из посёлка насовсем исчез.

В одном посёлке городского типа жил человек — богатый, да больной.

Верней, не жил, а умирать туда переехал. В посёлке ведь и проживать не очень неудобно, и умирать хорошо. На воздухе, посреди птичек.

Уже и не работал он на своё богатство. Деньги в банке держал и процентом кормился.

Вот совсем ему плохо стало. Ноги отнялись, руки скрючились. «Помру сейчас», — думает.

Тут является ему Николай Чудотворец и говорит: «Завтра с утра иди в деревню. Живут там три брата с матерью. Выпроси мать у братьев, посели к себе и ухаживай. Может, и здоровья прибудет».